домоседкой. Она с беспокойством отпускала их в ближние и дальние странствия и очень радовалась, когда они возвращались. Так радовалась, что даже не спрашивала, что они видели, где побывали. А Зина очень гордилась этими поездками. Всюду, так или иначе, они встречались с пограничниками, и Зина видела и понимала, как пограничники любят и ценят ее отца. Вот и на похоронах его было так много пограничников. И сослуживцев из Москвы, и специально приехавших с далеких и близких границ, особенно с китайской, где он неожиданно умер.
К вечеру собиралась гроза. Где-то вдали ухало. На пустыре за церковью в лесах изредка сверкала молния. Но дождя не было. Только ветер вздымал пыль на мостовой и тротуарах, подгонял спешащих пешеходов.
Дядя Коля пришел один, без мамы.
— А где мама? — спросила Зина.
— У нее партбюро, — сказал дядя Коля.
Сейчас от него пахло больше, чем обычно.
Раньше он никогда не заходил в папин кабинет (может, только когда Зины не было?), а тут не только зашел, а и уселся в кресло. Зина демонстративно села за папин стол.
— Да, да, — говорил дядя Коля, рассматривая фотографии на стене. Они как раз все висели над столом. А кортик, кусок пробкового дерева, нивхская деревянная маска, голова леопарда — дальневосточные подарки отцу — над кушеткой, на которой спала Зина. — Музей! — воскликнул дядя Коля. Зрачки его сузились на монгольский лад. Он, кажется, улыбнулся. — Да, кой-чего не хватает! — заметил он.
— Чего ж это? — не поняла Зина.
— Да хотя бы моей фотографии с твоей мамой.
Ох как Зина возненавидела его в эту минуту! Ее всю передернуло.
Дядя Коля не заметил.
— Не согласна? — спросил он.
— Нет, — категорически отрубила она.
— Что ж это так? — поинтересовался он.
«Не хочу видеть вашу физиономию», — хотелось сказать Зине, но она сдержалась.
Спросила:
— А кто вы маме?
Он хмыкнул:
— Ну, хотя бы вроде муж.
— Я такого мужа не знаю! — отрубила Зина.
— Ну и даешь, даешь! — засмеялся дядя Коля.
И вдруг замолчал, посерьезнел, стал каким-то жалким.
И стал доказывать Зине, как им будет хорошо с ним, у него какая-то особая работа и связи, он все может достать, а она, Зина, уже совсем взрослая девушка, и ей многое нужно — и одеться, и поесть повкуснее, — а он, а он…
Зина закрыла уши руками.
Ей хотелось ударить его, выгнать из квартиры, чтобы он больше никогда здесь не появлялся, а сейчас — хотя бы из папиного кабинета. «У него сальное лицо, сальные, мокрые руки, и весь он…» — думала она.
— Замолчите! — резко крикнула Зина. — И уходите… отсюда, — добавила она.
— Я уйду, уйду, — засуетился он, вставая и направляясь к двери.
В коридоре он даже оделся и хлопнул дверью.
«Слава богу», — подумала Зина.
Но через полчаса он вернулся вместе с мамой.
— Что у вас тут произошло? — Мама бросилась к Зине, не раздеваясь.
— Ничего, — холодно сказала Зина.
— А все же? — повторила мама.
— И все же ничего, — подтвердила Зина и ушла в папин кабинет, закрыв за собой дверь.
Гроза так и громыхала где-то по соседству, небо разрезали молнии. Ветер налетал порывами на деревья и шелестел листвой.
«Противно!» — сказала про себя Зина.
С мамой они так и не объяснились. Мама несколько раз спрашивала, но Зина стояла на своем: «Ничего!»
А к дяде Коле стала приглядываться.
Пьяница — это ей было ясно.
«Старше мамы, лет на десять старше, — отмечала про себя. — Папа тоже был старше мамы лет на пятнадцать, но он не выглядел стариком. А этот — старик».
Зина не знала, где и кем работает дядя Коля, но ей казалось, что он снабженец. Вот и домой к ним без конца приносит какие-то дефицитные продукты, а маме дарит дорогие вещи: оренбургский платок, брючный костюм, югославские туфли.
И еще он казался ей каким-то неумытым.
«Может, во мне ревность говорит? — думала Зина. — Нет, это не ревность. Да, я любила и люблю папу. И мама его любила. И я хочу, чтобы мама была счастлива. Но только не с этим!..»
В их классе многие увлекались плаваньем, благо бассейн «Динамо» был рядом. Зина ходила уже второй год в бассейн. Ходила вместе с одноклассниками — подружками и мальчишками. Правда, абонемент на этот год выпал неудачный — сеанс вечерний, с шести часов. И все же в бассейне было хорошо и летом, и зимою.
Однажды она, как всегда, пришла в бассейн к шести часам, встретила своих и стала раздеваться.
— Пошли! — крикнула она, выходя из кабинки.
И вдруг она увидела в бассейне маму и дядю Колю. Мама была худенькая, ладная, подтянутая, в голубом купальнике со звездочкой на груди, а рядом стоял обрюзгший дядя Коля с вываливающимся брюхом.
Зина инстинктивно подалась назад.
«Лишь бы не увидели».
— Ты что? — спросила одна из подружек.
— Я сейчас, — сказала Зина. — Идите, идите.
Она растерялась.
«Ведь мама же знает, что я хожу в бассейн. И ничего мне не сказала».
Зина с минуту смотрела в открытую дверь, как мама и дядя Коля спускаются в воду, потом резко повернулась и стала одеваться.
Дома Зина с нетерпением ждала возвращения мамы. Судя по всему, мама и дядя Коля впервые были в бассейне, и Зина ждала, что мама что-то скажет ей.
Мама и дядя Коля вернулись в восемь. Мама была возбужденная, веселая.
Поздоровалась — и ничего.
Дядя Коля поклонился, поставил на стол бутылку.
«Забыла», — решила Зина.
День был сегодня отличный: ясный и свежий. По небу гуляли бледные облака, в
