— Зачем?!
Ив скроил пуританскую рожицу.
— Исключительно для науки! Ну и для удовлетворения моего праздного любопытства, — добавил он, рассмеявшись.
Несколько минут назад Кристина сама могла похвастаться, что легко смогла вогнать Ива в краску, с умным видом вещая ему о своих воззрениях. Но, кажется, он отплатил ей сторицей. Очень легко рассуждать на такие щекотливые темы как секс, когда это не касается лично себя, и когда ты просто придумываешь, как бы побыстрее и получше осчастливить человечество. А когда оказывается, что человечество — это в том числе и ты, то оказывается, что все далеко не так просто.
— Я не умею говорить о себе, — беспомощно призналась Кристина. Думать могу, представлять себе все могу, а вот рассказать… Все это звучит как-то безумно вульгарно.
— И тебе страшно, что я подумаю: «Фу, какая ужасная женщина! Что ей только в голову приходит! Нет-нет, мне такого не надо!»
Кристина криво улыбнулась.
— Что-то вроде этого.
Внезапно ее взгляд упал на часы. Было без пятнадцати двенадцать.
— Черт! Я же опаздываю! — воскликнула она, вскакивая со своего стула.
— Тебе надо бежать? — обеспокоено спросил Ив.
Кристина замахала официанту, чтобы он подошел.
— Мне надо срочно на работу! Синий меня убьет!
— Это начальник штаба у Хоботова?
Кристина кивнула.
— Я у него работаю.
— И что же, вы вдвоем вершите судьбы вселенной?
— Да нет! Я же ничегошеньки не понимаю в выборах. Я у него что-то вроде подмастерья. У меня были серьезные проблемы с деньгами, и он взял меня к себе, чтобы я хоть чуть-чуть подлаталась.
На лице Ива было написано такое изумление, как будто Кристина только что призналась ему в том, что она переодетый трансвестит.
— То есть ты ему просто помогаешь… — начал он.
— Да. Езжу, если он куда отправит, пишу статейки в газеты, иногда ищу для него какую-нибудь информацию…
Официант все не шел и не шел. Кристина достала свой кошелек, но Ив отрицательно покачал головой.
— Я плачy.
— Но… Мне неудобно! Мы ведь друг друга едва знаем…
— Боюсь, что я уже знаю о тебе предостаточно.
Кристина рассмеялась. У нее было такое ощущение, что Ив что-то хочет ей сказать, но все никак не решится. Мысли в голове томились и путались: надо бежать на работу, но как можно уйти от него… когда он так смотрит?
— Пошли, я отвезу тебя! — сказал он, выкладывая деньги на стол. — Тебе куда?
Дождь кончился, и время от времени сквозь тучи проглядывало яркое солнце.
Они добрались до места в течение десяти минут. Тарасевич, конспираторша фигова, попросила остановить машину за полквартала до здания детсада, где располагался штаб Хоботова.
Ивар был в полном недоумении. Он ничего не понимал в этой женщине. Оказывается, она вовсе не являлась ни монстром информационных технологий, ни грозой всех пиарщиков… Наверняка она даже не была любовницей Синего. Он просто таскал ее с собой и посылал туда, куда ему самому было лень ехать. Она ничего не знала и не могла знать ни о его далеко идущих планах, ни о связях, да вообще ни о чем!
Конечно, эта Тарасевич была очень даже ничего. С ней было интересно, с ней было о чем поговорить… И в то же время Ивара охватывала жуткая досада при мысли о том, что он потратил на нее бог весть сколько времени и в результате не приблизился к своей цели ни на йоту.
Хотя если быть до конца честным, стоило Тарасевич войти в кафе, как он напрочь забыл о всех своих целях. Она была слишком хороша: у нее были эти тонкие пряные духи и изящные ножки, обтянутые черными чулками…
Выйдя из машины, Ивар открыл правую переднюю дверь и подал ей руку. Надо было прощаться и что-то говорить. Кристина стояла совсем близко и смотрела на него поверх своих очочков. Ее глаза — синие, блестящие — на самом деле были гораздо больше, чем казалось раньше. Что-то было такое трогательное и доверчивое в этом взгляде.
— Сними очки, — сказал Ивар, сам не зная, зачем. — Сними совсем…
Она послушалась. Так, без очков, ее личико было другим — почти девчоночьим и немного растерянным. Коротенькая черная челочка, задорные прядки с завивающимися вверх кончиками, в ушах — крохотные сережки с жемчужинками…
— Знаешь, на кого ты похожа? — спросил Ивар.
— На кого? — отозвалась она.
— На эльфа. Это такие маленькие, с крылышками… Совершенно потустороннее существо.
Ее хотелось схватить, сжать и… и сделать что-то такое, о чем она стеснялась говорить.
— Я тебе завтра позвоню, — сказал Ивар, отступив к машине.
Кристина кивнула.
— Счастливо… Было очень приятно поболтать. Я побежала, ладно?
— Пока.
Круто развернувшись, Ивар погнал свой «Пежо» к стольниковскому штабу.
Смятение чувств — это когда думается обо всем сразу и в то же время ни о чем конкретном. Это когда начинаешь волноваться из-за каких-то пустяков: случайно оброненных фраз, движений, взглядов. Что она думала о нем? Почему согласилась прийти? Просто хотела продемонстрировать свою нестандартность? Или же она решила заарканить его, «великого писателя», чьей фамилии она так и не спросила?
В любом другом случае Ивар бы безошибочно вычислил, что на уме у женщины. Но здесь он мог лишь теряться в догадках.
Застряв на очередном светофоре, он вынул из кармана диктофон и перемотал пленку к началу кассеты.
— Учти, ты сам завел эту тему, так что ты сам во всем виноват, зазвучал в динамике голос Кристины.
«Нет, не буду я ей звонить, — твердо решил Ивар. — Нечего полоскать мозги ни себе, ни ей. Иначе это бог весть чем может кончиться».
Стоило Ивару войти в комнату негативщиков, как его оглушили бурные овации. Ребята были все в сборе и теперь, поднявшись со своих мест, картинно ему аплодировали.
— Ну, как?! — хором спросили Боги с Леденцовой.
— Алтаев, рассказывай! — потребовал Никитин в предчувствии суперинтересной истории.
Несколько секунд Ивар молчал.
