Коснятина.
— Радок…
— Тише… Не подавай виду, что знаешь меня.
— Зачем ты здесь?
Радок сторожко огляделся по сторонам и, старательно прихрамывая, отошел к забору. Здесь он присел на бревно, якобы для того, чтобы перевязать онучи.
— Ярославу надобно знать, что творится в киевских землях, потому он отправил сюда своих послухов. Коснятин сам вызвался на это дело, а я с ним заодно. Сейчас он в лесу меня дожидается; в городе полно варягов, с которыми ему довелось еще в Новгороде схлестнуться. Он велел мне с тобой встретиться, узнать, как живется с берсеркером. А еще сказал передать тебе: ежели пожелаешь, то из любого поруба вытащим, оковы порушим, но тебя освободим.
Купава почувствовала, как в горле появился комок, мешающий не только говорить, но даже вздохнуть. Но она справилась с собой и как можно увереннее заявила:
— Передай, что по своей воле замуж пошла. Пусть судьба моя не тревожит Коснятина. Да и князь отправил вас в эти края не за тем, чтобы меня спасать. Разузнайте все, что надобно, да поспешайте обратно. Головы свои сберегите… Не хочу я еще и вас оплакивать. Слезы уже иссякли…
Радок более пристально взглянул на девушку.
— Не отказывайся от помощи, боярышня. Одно твое слово — и ты будешь свободна.
— Я уже сказала — по доброй воле за варяга пошла, — мгновение помедлила, а затем, решившись, добавила: — Но не по любви. Передай Коснятину, что помню его, Бога стану молить, чтобы невредимые вернулись вы в родимый Новгород… Ежели судьба будет милостивой, встретимся с ним когда-нибудь.
Долго потом Купава размышляла о том, не совершила ли она ошибку, отказавшись от помощи Коснятина, и каждый раз понимала, что иначе сделать не могла. Зачем бежать из отчего дома? Искать счастье в чужих краях теперь, после гибели Позвезда, не имеет смысла. Ее дом здесь, в Вышгороде, подле отца с матушкой, возле братца милого. Рядом с мужем нелюбимым, но венчанным.
В один из сумрачных дней течение мрачных мыслей Купавы прервали необычайный шум и крики. Сначала вдалеке, а затем все ближе послышалось бряцание оружия, топот коней, звон кольчуги, гомон людской. Девушка выглянула в окошко, чтобы узнать, что послужило причиной такой суматохи, да так и замерла. У нее даже мороз пробежал по коже, когда она увидела, что во двор въехал в окружении своей охраны Святополк. Темные, сведенные на переносице брови, черные глаза, сжигающие все вокруг. Злой, жестокий, подобный самой смерти.
Купава с ужасом отпрянула от оконца. Лишь бы не встретиться с этим исчадием ада. Он. Только он один виновен в том, что происходит на Руси, и в том, что оказалась злосчастной судьба ее. По приказу этого нелюдя погибли сыновья князя Владимира: Борис, Святослав, Глеб. Позвезд. А еще ранее из-за его козней рассталась она с мечтой найти незнакомца из купальской ночи. И никто не заставит ее выйти привечать киевского князя. Гуннар выбрал себе новую хозяйку, так пусть Рута и накрывает столы для бывшего полюбовника.
Святополк, тяжело дыша, смотрел, не отрываясь, на еще более прекрасную, несравненно прекрасную Руту. В нарядном парчовом платье, в сверкающих украшениях, она умело руководила слугами, торопливо выставляющими на столы угощенье для правителя киевских земель. Словно нехотя, молодая женщина бросала в сторону Святополка равнодушные взгляды и светилась улыбкой, обращая лицо к своему новому возлюбленному.
Когда все было готово, Рута низко поклонилась князю и удалилась из горницы, представив мужчинам в уединении вести разговор, из-за которого Святополк решил посетить подворье, где ныне распоряжался Гуннар. Близилось время, когда должен был решиться вопрос о власти над всей огромной Русью, и помощь сильной дружины, которой управлял могучий варяг, была весьма необходима киевскому князю.
Лютая зависть терзала сердце киевского правителя. Не мог Святополк мириться с тем, что не он один хозяин над всеми русскими землями. После смерти Владимира и гибели его любимых сыновей на Руси стали править три могучих князя: Ярослав в Новгороде, Мстислав в Тмутаракани и Святополк — в Киеве. Да еще затаились в своих городах, укрылись за болотами Судислав псковский и Брячислав полоцкий. Но ничего, придет и их срок.
Заманчивой, богатой землей была Тмутаракань, но между ней и Киевом лежали бескрайние степи, а потому Святополк решил пока не связываться с Мстиславом, благо тот и сам не вмешивается в заботы киевского князя. Прежде следовало разделаться с Ярославом, а потом уже легко будет подчинить себе и Псков с Полоцком.
Но Гуннар был настроен против войны с Новгородом. Он и раньше, посещая изредка Киевскую Гору, каждый раз пытался убедить князя заключить с Ярославом договор о мире. Варяг твердо стоял на том, что следует думать о защите границ Киевского государства от прочих князей и от набегов многочисленных степняков. И Ярослав новгородский, и Мстислав тмутараканский весьма сильные противники. Быть может, удастся натравить их друг на друга, а тогда, когда их силы иссякнут, и придет время потолковать с ними иначе, потребовать уплату дани. А пока что следует сидеть в Киеве, заручаться поддержкой знати да заодно вести переговоры с польским королем и германским императором. Вот в этом Гуннар предлагал свою помощь. Он не раз бывал в западных странах, и его там хорошо знали.
Складно, красноречиво говорил варяг, только умалчивал об истинных причинах, из-за которых был настроен против войны с Новгородом. Гуннар опасался, что король шведский Олаф захочет прийти на помощь зятю. Ежели Святополк проиграет и Ярослав захватит Киев — Гуннару придется не только утратить все свое богатство, но, возможно, попросту расстаться с жизнью. Не простит новгородский князь перехода Гуннара к Святополку, не простит и убийства своих братьев. Ежели, конечно, узнает о причастности Гуннара к смерти Глеба и Позвезда.
Кроме того, варягу очень не хотелось поднимать оружие против друзей, что остались в Новгороде. Нельзя забывать и то, что король Олаф приходится Гуннару родней, зачем же ссориться с могучим родичем?
Нет, лучше сидеть в Вышгороде, обрастать корнями на новой родине, умножать богатство, полученное в приданое от тестя, мужа нарочитого, водить дружбу с боярами киевскими. Глядишь, быть может, удастся со временем и вовсе поближе к власти оказаться. Разве не так же когда-то сам Рюрик начинал?
На землю уже спустилась ночь, когда князь закончил свой тяжелый разговор. Святополк так и не смог убедить варяга в необходимости войны с Новгородом. Возвращаться по темноте в Киев князь не решился, а терем вышгородский, где прошли опальные дни, видеть не хотелось, потому и принял Святополк предложение Гуннара заночевать в его доме.
Когда князь задул свечи и улегся в мягкую постель, дверь бесшумно приоткрылась, и комнату проскользнула чья-то тень. Встревоженный Святополк выхватил из ножен меч острый и хотел уже кликнуть охрану, но его сознания внезапно коснулся знакомый запах греческих
