— Надеюсь, тебе понравится не только твое новое положение, но и будущий брак со мной, — вкрадчиво произнес Патрик. Его губы коснулись губ Тии. Он старался, чтобы этот поцелуй вышел дружеским, невинным, и почти в этом преуспел. Почти.
Весь вечер он ловил движения своей невесты, чувствовал тонкий запах ее духов и сходил с ума от сознания, что скоро она будет принадлежать ему. Он уже клялся себе, что до первой брачной ночи больше не перейдет границ дозволенного, как это случилось в салоне портнихи. Но губы Тии оказались такими мягкими, такими соблазнительными, она так доверчиво потянулась к нему, что все благие намерения вылетели у него из головы.
Патрик притянул Тию к себе, не отрываясь от ее губ. Они встали, чтобы лучше чувствовать друг друга. Тия, еще сутки назад ругавшая себя за то, что так быстро подчинилась Патрику, совсем забыла о благоразумии. Сейчас она терлась об него, как дикая кошка, прекрасно зная, куда это может завести.
Патрику хотелось оголить плечи и грудь невесты, задрать повыше юбки и овладеть ею прямо у стены, к которой он ее прижимал.
Когда Тия была еще совсем юной, ей казалось, что нет ничего невиннее поцелуя. Она считала его проявлением нежности и ласки. Только теперь ей открылось, что поцелуй может быть яростным, требовательным и очень возбуждающим. Поцелуи Патрика лишали ее воли, заставляли молчать голос разума, ими нельзя было насытиться. В ответ на поцелуи ее тело молило Патрика о самых непристойных вещах, какие Тия только могла себе вообразить. Его руки обжигали, беспокойный жар пробегал по ее телу.
Сам Патрик едва владел собой. Он все-таки не удержался и задрал вверх юбку, обнажив ее ноги. Тия прижалась спиной к стене и закрыла глаза, наслаждаясь осторожными прикосновениями мужских рук.
Пожар в крови подстегивал его к дальнейшим действиям. Патрик потряс головой, чтобы подавить нарастающее желание. Это стоило ему немалых усилий. Он видел, как глаза Тии туманились от страсти, чувствовал, как она льнет к нему, уже не доверчиво даже, а требовательно, с каким-то неистовством.
Тия отдавалась наслаждению, забыв все тревоги, не пытаясь сдерживать стоны. Рука Патрика, не встречая препятствий, нырнула между ее ног, пальцы коснулись нежного, потаенного местечка. Он услышал, как Тия то ли вздохнула, то ли охнула от наслаждения. Пальцы его нашли самую чувствительную точку и стали гладить ее.
Лицо Тии, беззащитное, прекрасное, с закрытыми глазами, трепещущими ресницами, что-то перевернуло в душе Патрика. Желание, горевшее в его крови, выплеснулось наружу, ослепляя и дурманя. Забыв обо всем, он поднял одну ногу невесты, положив себе на бедро. Рука нащупала застежку брюк.
Она готова принять его. Она не станет противиться и не пожалеет о случившемся. Разве можно противостоять такому мощному, безумному порыву?
Отрезвление наступило неожиданно; Он обещал ей, что до первой брачной ночи не станет больше заниматься с ней любовью. Тия не доверяла ему, и поэтому выполнить обещание было просто необходимо. Вздохнув, Патрик стал целовать ее мягче, нежнее, стараясь унять желание. Конечно, Тия была возбуждена, но позже придут сожаления.
Что ж, по крайней мере он может доставить удовольствие ей, забыв о собственных нуждах. Патрик медленно опустился на колени, подняв юбки еще выше. Он прижался ртом к ее лону, лаская его языком и губами. Тия застонала. На секунду ее глаза распахнулись от изумления, затем голова запрокинулась, и она часто задышала, приоткрыв рот.
Ощущения, которые дарил ей Патрик, были неожиданными, безумно сладкими, потрясающими. Она думала, что любовные утехи в салоне миссис Делан приготовили ее к супружеским обязанностям, но нынешнее открытие перевернуло все ее представления о возможных способах наслаждения. Ноги ее дрожали, страсть эхом отдавалась в каждой клеточке, и пришлось закусить губу, чтобы не закричать в голос, когда конвульсивный спазм сотряс ее тело. Мощная волна накрыла Тию с головой, и она едва не потеряла сознание. Только руки Патрика удержали ее от падения.
Изумленная, онемевшая, она привалилась к стене, позволяя себя целовать. Патрик осторожно опустил и одернул ее юбки и привлек невесту к себе. Что ж, думал он, хоть один из них будет спать спокойно этой ночью.
Тия с трудом приходила в себя. Она часто дышала, зрачки были расширены, в голове стоял туман. У нее было такое потрясенное, растерянное лицо, что Патрик с нежностью притянул ее к себе. Он надеялся, что каждая ночь с ним будет для Тии таким же откровением, и поклялся, что всегда будет доставлять ей наслаждение.
— Я не ожидал, что мы так быстро потеряем голову, — мягко протянул он, погладив щеку Тии. — Однако я предупреждал тебя.
— Предупреждал? — переспросила Тия, все еще не пришедшая в себя.
— Да, предупреждал, что в твоем присутствии я легко забываю о здравом смысле.
— Так ты об этом! — сообразила наконец Тия.
— Именно об этом, — со смехом подтвердил Патрик. — Надеюсь, этому мы будем отводить больше времени, чем супружеским ссорам и бытовым делам, — прошептал он ей на ушко. — Думаю, мне пора. В отличие от тебя мой пыл до сих пор не угас. А потому мне благоразумнее сейчас уйти. А ты ложись спать — скорее всего сон сморит тебя очень быстро.
Как Тии удалось подняться по ступеням в свою комнату, она и сама не знала. Тело не подчинялось ей, руки и ноги не слушались, поэтому борьба со шнуровкой платья показалась ей самым трудным испытанием в жизни. Справившись с одеждой, Тия нырнула в постель, с наслаждением ощущая прохладу простыней. День выдался утомительным, а его финал окончательно лишил ее сил (и каким приятным был этот финал!), поэтому она была уверена, что сразу уснет.
Но сон не шел. Тия вертелась в кровати, то сбрасывая одеяло, то натягивая его до подбородка. Она слышала, как часы в гостиной пробили сначала час, затем два. Лишь около трех ночи Тия начала погружаться в дремоту, из которой се вывел очередной бой часов.
Разозлившись на себя, она вылезла из постели и зашагала туда-сюда по темной спальне. Возможно, стакан теплого молока помог бы ей уснуть, но идти на кухню, разводить огонь и греть кастрюльку с молоком очень не хотелось.
Подойдя к одному из окон, Тия отодвинула штору и уставилась на спящий розовый сад в пятнах лунного света. Она представляла себе завтрашнюю свадьбу. Красивый, элегантный жених (даже с синяком под глазом, подумала она со смехом), трепетная невеста в белом платье с розовым газом, взволнованные родственники, именитые гости…
Она и боялась будущего, и желала его. Пусть ее обманом завлекли в сети брака, но тот, за кого ей предстояло выйти, был идеальным мужчиной, к тому же она любила его, несмотря на недоверие. Кроме того, он умел дарить ей наслаждение, и впереди наверняка ее ждет еще немало приятных открытий. Она, Тия Гарретт, с радостью станет женой Патрика Блэкберна, какой бы возмущенной она ни пыталась прикинуться.
Вдруг за спиной тихо открылась дверь. Тия замерла, удивленно прислушиваясь. Осторожно выглянув из-за шторы, она смогла различить неясную тень, двигавшуюся в полумраке спальни. Судя по очертаниям, это был мужчина, и Тия почувствовала, как от страха у нее встали дыбом волосы на голове.
Человек осторожно прикрыл за собой дверь и начал бесшумно красться к ее кровати. У Тии мелькнула мысль, что можно позвать слуг или строго осведомиться у вошедшего, кто он и что ему нужно, но язык ее прилип к гортани. Осторожные, какие-то вороватые движения незнакомца заставили ее получше укрыться за шторой.
Она слышала опасливые шаги человека, его сбивчивое дыхание, похожее на ее собственное. У Тии безумно колотилось сердце, и она молила Бога, чтобы незнакомец ее не заметил. Не было никаких сомнений, что он проник в ее спальню среди ночи с дурными намерениями, Тия лихорадочно соображала, что ей делать, когда человек поймет, что постель пуста, и решит обыскать комнату.
Нет-нет, это точно не один из слуг! Слуги никогда не ходили по дому ночью (разве что на кухню), и уж тем более не пробирались в хозяйские спальни так воровато. Тогда кто же это?
Может быть, убийца Альфреда? У Тии мгновенно пересохло во рту. Неужели пришла ее очередь пасть от руки негодяя? Как он проник в дом? Разбив одно из подвальных окошек? Но откуда ему известно, где ее спальня? Неужели ее хочет убить кто-то, кого она хорошо знает? Кто-то, кому знаком этот дом?
