— Наверняка все не так страшно, как ты думаешь. Ты должна рассказать мне! Ну же, смелее!
— Возможно, ты прав. Просто мне очень трудно. — Она покусала губу, подыскивая слова. — Мне придется поведать тебе о том, что произошло двадцать лет назад, когда я только-только вернулась в Англию, покинув тебя и твоего отца. — Эллис немного помолчала, собираясь с духом. Румянец заиграл на ее щеках. — Я была тогда молода, а потому позволила себе совершить ужасную ошибку. Я влюбилась. Влюбилась до умопомрачения в женатого человека весьма высокого положения. В общем, между нами разгорелся сумасшедший роман. Мы оба состояли в браке, кроме того, он был членом суда, и ты можешь представить, чем грозила огласка нашей связи. Мы держали свои отношения в тайне. Меня, замужнюю женщину, могли обвинить в распутстве, а его ждало не просто порицание — король мог сослать его в провинцию, лишив престижной должности. Ты же знаешь, что Георг Третий не терпит адюльтеров. — Эллис подняла глаза на сына: — Ты шокирован?
Патрик пожал плечами, не зная, что ответить. Конечно, он был удивлен тем, что его мать оказалась столь страстной и безрассудной женщиной, но он точно не был шокирован. В конце концов, между людьми, состоящими в браке, порой случались романы, и в этом не было ничего необычного. Тем более что львиная доля браков заключалась по расчету.
— Скорее, я озадачен, — признался Патрик. — Но почему ты решила рассказать мне об этом сейчас?
Эллис набрала в грудь побольше воздуха и выпалила:
— Меня шантажируют!
— Шантажируют? Но чем? Связью двадцатилетней давности? Но кто теперь докажет? И кто это может быть? Твой бывший любовник?
— Он умер почти десять лет назад. — Эллис опустила голову. — Я писала ему письма. Любовные письма. Очень откровенные. Наш роман продлился недолго — меньше года, но это была безумная страсть. Когда я пришла в чувство и поняла, как далеко мы зашли, я решила расстаться с ним. Я сказала ему, что не намерена больше длить наш. роман, что не хочу его больше видеть. — Она вздохнула и покачала головой. — Он со мной согласился. А что ему оставалось? Тем более что он дорожил своей женой, и только безумная страсть лишила его способности мыслить здраво. Думаю, он был мне даже благодарен за этот разрыв. А когда все закончилось, я даже не вспомнила о тех письмах. — Губы Эллис задрожали. — Разве я могла знать, что эта неосторожность аукнется мне через двадцать лет!
Несмотря на бесстрастный вид, Патрика захлестнула целая буря эмоций. Признание матери заставило его иначе взглянуть на эту красивую, холеную женщину. До сих пор она была для него почти чужим человеком, не любившим его в детстве и превратившимся в светскую леди после переезда в Лондон. Откуда он мог знать, что она способна любить, испытывать такие сильные чувства, когда невозможно думать о последствиях собственных поступков?
И теперь какой-то негодяй шантажирует и мучает ее! Он не допустит, чтобы этот наглец причинял его матери страдания. Все, что угодно, но только не это несчастное выражение, которое он впервые увидел на ее лице!
— Как он с тобой связался? — спросил он, стараясь говорить спокойно.
— Мне прислали записку в тот день, когда ты отвез меня домой после прогулки. Почерк мне не знаком, но в записке говорилось о давнем романе и письмах. Шантажист потребовал денег в обмен на эти письма, понимаешь? Он оказался хитер: записку нашла именно я, но не знаю, кто ее мог подложить.
— Когда и сколько ты должна заплатить?
— Я уже заплатила «первый взнос», — горько призналась Эллис. — Тот, кто отправил мне записку, знал, что нас с Генри ждут у миссис Пеннингтон. Мне велели принести в сумочке тысячу фунтов и оставить ее в холле. Когда мы с мужем вернулись, денег в ридикюле не было. Зато там лежало одно из писем, которое я немедленно сожгла.
— А этот шантажист умен! — восхитился Патрик. — У миссис Пеннингтон всегда собирается множество людей. Забрать деньги из сумочки и быстро слиться с толпой гостей не составило для него труда. Если шантажист вообще был среди приглашенных. — Патрик покачал головой. — Наверняка он снова потребует денег.
— Уже потребовал. Я наивно полагала, что все ограничится этой тысячью. И конечно, ошиблась. — Эллис протянула сыну лист бумаги. — Это я получила сегодня утром.
Патрик пробежал записку глазами.
— На сей раз две тысячи. Что за чушь? Да он сошел с ума!
— Я вполне могу себе это позволить, — пояснила Эллис. — Но если суммы будут удваиваться с каждым разом, это может нас разорить.
— Ты говорила об этом с мужем?
— О нет, только не это! — всплеснула руками Эллис. Она вскочила с софы и нервно заходила по комнате. — Я люблю Генри, правда люблю! А он любит меня, понимаешь? И он считает меня совершенством. — Она горько усмехнулась. — Может, в это трудно поверить, но это так. Никто и никогда не любил меня так, как Генри. Он искренне полагает, что я идеальная женщина. Я не могу разочаровать его, просто не могу! Если он узнает о столь непристойном факте из моего прошлого, все может измениться! Я не хочу допускать даже мысли о том, что упаду в его глазах!
— Значит, я должен найти шантажиста и вырвать у него жало, так?
Эллис снова опустилась на софу и посмотрела на сына с мольбой:
— А это возможно? Ты сумеешь выяснить, кто стоит за этим? Не впутывая Генри?
— Не беспокойся о моем драгоценном отчиме, — сухо процедил Патрик. — Мы с ним вращаемся в разных кругах. Едва ли он узнает о моем расследовании.
Лицо Эллис снова приняло обычное надменное выражение.
— Я бы предпочла, чтобы ты не вращался в тех кругах, которые для себя выбрал, — так же сухо ответила она.
— Ничуть не сомневаюсь. Но на сей раз мои беспутные дружки и приятели могут оказать мне помощь.
— Боже! — Эллис прижала руку к груди. — Ты же не собираешься посвящать их в мою тайну?
Патрик взглянул на нее с таким осуждением, что она сразу успокоилась. Смутившись, она забормотала:
— Прости, что сказала глупость. Конечно, ты не сделаешь этого. Ты ведь не сердишься?
Патрик покачал головой, а затем принялся вновь изучать записку шантажиста.
— Думаю, этот мерзавец… полагаю, мы можем пока считать его мужчиной… этот мерзавец решил, что ты легкая добыча. — Он нахмурился. — Первая полученная сумма убедила его в том, что ты попалась на крючок. Скорее всего шантаж будет продолжаться,
— Я тоже так подумала, поэтому и позвала тебя. — Эллис прикрыла глаза. — Подумать только, в моем возрасте попасть в такую некрасивую историю! Расплачиваться за то, что случилось двадцать лет назад! Как нелепо, как глупо!
— У тебя есть какие-нибудь предположения относительно личности вымогателя?
— Ни единого! Получатель писем давно мертв, прямых наследников у него нет. Титул и состояние перешли к его брату, но и тот умер от удара пять или шесть лет назад. Теперь титул наследует его старший сын, насколько мне известно.
— Поскольку ты все равно поведала мне свой секрет, да еще и желаешь, чтобы я взялся за расследование, мне нужно знать имя твоего бывшего возлюбленного, — мягко попросил Патрик.
— Лорд Эмбри, шестой граф Чилдресс. — Эллис горько вздохнула. — Ты знаком с его племянником, нынешним графом Эмбри, не так ли?
— Да, — кивнул Патрик. — И поскольку его состояние велико просто до неприличия, вряд ли ему понадобились твои деньги.
— Не могу поверить, что его дядя не уничтожил письма после того, как наши отношения были разорваны!
— Возможно, он не так уж легко принял ваш разрыв, тебе не кажется? Возможно, письма были ему дороги как память?
— Наверное, ты прав, — безрадостно согласилась Эллис. — Вот только эта неосторожность может
