Как жаль, что у моего первого взрослого бала оказался такой ужасный финал. И еще жаль, что ты так быстро уезжаешь. С тобой мне было бы легче. Мне кажется, что, когда бы я еще раз ни пошла на званый прием или бал, воспоминание об этом будет преследовать меня.
— Ну, не драматизируй, дорогая, свое будущее, — проворчала Стелла. — Максимум через год ты и не вспомнишь об этом происшествии. А теперь давай спать и не думай больше обо всем этом. Мечтай только о чем-нибудь хорошем, например, о том, как было тебе хорошо, пока не появился Рафаэль.
— Да, ты, конечно, права, — произнесла Элизабет с некоторым смущением. — Не стоит небольшое происшествие превращать в истинную драму, надо немедленно остановиться.
— Хорошо. А теперь спи, Бет. До завтра. Проснувшись вскоре после десяти в прекрасное солнечное утро, Элизабет не спеша стала одеваться и спустилась вниз уже около полудня. Она отправилась на поиски Стеллы. Отыскав дорогу в комнату, где они накануне вечером ужинали, она застала там слугу, который сообщил, что сеньор и сеньора Родригес сейчас в городе, но сеньора Стелла вскоре ожидается домой. Затем слуга поинтересовался, не хотела бы сеньора Риджвей выпить горячего шоколада со свежими булочками. Миссис Риджвей заявила, что обязательно хотела бы!
Таким образом Стелла застала подругу за завтраком на самой красивой террасе из тех, какие Элизабет приходилось видеть, — терраса была островком в море цветов.
— О, дорогая, ты встала раньше, чем я рассчитывала. Я думала, ты будешь спать до полудня. Тебе принесли все, что ты пожелала?
— О да! А почему ты думала, что я просплю до полудня, хотя сама встала гораздо раньше? — спросила Элизабет с улыбкой.
— Но у меня были дела! — Стелла говорила таинственно, и ее карие глаза сверкали от возбуждения.
Немедленно догадавшись, о чем идет речь, Элизабет погасшим голосом поинтересовалась:
— Ты имеешь в виду вчерашнее происшествие?
— Да. И перестань тревожиться. Утром я заехала к Маргарите Коста и сказала, что, видимо, забыла у них дома перчатку. И пока мы болтали, то, естественно, посплетничали о Консуэле. Думаю, что причин волноваться нет. Вчера вечером Консуэла не сказала ничего в твой адрес. Скорее всего, она не собирается вообще делать этого, потому что именно вчера вечером было удобнее всего заявить об этом по горячим следам. Маргарита наговорила кучу приятных вещей в твой адрес, вряд ли она стала бы делать это, если бы ей что- то успела нашептать Консуэле.
Стелла явно нравилась сама себе в этот момент:
— Более того, я деликатно намекнула Маргарите, что по непонятным причинам Консуэла Сантана решила атаковать тебя в своей излюбленной манере и что не стоит обращать на это ни малейшего внимания.
Дело в том, что Маргарита тоже недолюбливает Консуэлу. И хотя мы с Хуаном завтра все же должны уехать, но Маргарита здесь, на месте, и сможет обезвредить тот яд, который вдруг захотела бы излить Консуэла.
Поверив в эту прекрасную, с ее точки зрения, перспективу, почти счастливая Элизабет попрощалась с подругой в середине следующего дня. Натан, по этому случаю отменивший визит к портному, стоял рядом со своей женой. Его внешность не произвела при знакомстве особого впечатления на Стеллу, но, видя, как молодой муж внимателен к ее любимой подруге, она пришла к выводу, что за будущее этой пары можно не опасаться.
Родригесы отбыли, и Натан с Элизабет направились к своей гостинице.
— Мне жаль, — признался Натан, — что я упустил возможность познакомиться с твоей подругой и ее мужем раньше. И, конечно, мне следовало быть у них на ужине, а потом на балу.
— Ничего страшного, — искренне ответила на это Элизабет. — Хотя, конечно, с тобой мне было бы и приятнее, и спокойнее.
Она до сих пор ощущала некоторую вину за то, что произошло в тот вечер. Был и страх за возможное продолжение скандала в будущем.
А Натан развивал свою мысль:
— С другой стороны, нет худа без добра. Зато я не мешал тебе с подругой вдоволь поболтать и посплетничать.
По выражению лица жены Натан понял, что ей не очень приятно продолжение темы. И тут же деликатно переключился на совершенно другой предмет.
Они очень мило отобедали в маленьком уютном ресторане и направились в свой отель.
Неожиданно посмотрев на часы, Натан с удивлением воскликнул:
— Господи, уже третий час, а я договорился встретиться на ипподроме в полтретьего с одним юношей, который обещал показать мне прекрасную лошадь. Как я мог забыть об этом? Можешь с полным правом назвать меня никудышным супругом, но, увы, придется тебе поскучать. — И тут он осторожно добавил:
— Боюсь, что я задержусь допоздна.
Странно обрадованная предстоящим одиночеством, Элизабет не стала демонстрировать огорчение.
— Конечно, Натан, если тебе надо, иди. Попозже я с Мэри поезжу по городу или просто отдохну в номере — мне это совершенно необходимо. Ты будешь очень поздно?
— Не могу сказать точно. Дело в том, что лошадь, которая меня интересует, находится не в городе, а на ферме, довольно далеко. Я вернусь ближе к полуночи. Будить тебя или нет?
— Нет, будить не надо. Увидимся завтра утром, — тихо проговорила Элизабет.
Натан проводил ее до отеля и тут же бесследно исчез.
Элизабет расположилась в кресле и, обмахиваясь веером, решила почитать «Книгу для дам» Годи. И тут раздался стук в дверь. На ее «пожалуйста» вошел посыльный в черной, расшитой золотом униформе. Она поначалу не вникла в смысл того, о чем он говорил, а разобравшись, остолбенела. Дело в том, что госпожа Консуэла Сантана предложила встретиться с ней сегодня по полудню.
Элизабет не сразу смогла собраться с мыслями. Зачем нужна эта встреча? Идти или отказаться? Она нервно кусала губы, размышляя над тем, как поступить. Наконец она решила — надо пойти и все выяснить. Встреча может оказаться полезной для обеих сторон.
Поскольку Элизабет не очень хорошо знала Новый Орлеан, то не обратила внимания на адрес, по которому ей надлежало прибыть. Он не насторожил ее, хотя любой местный житель был бы озадачен. Приличной даме ехать в такой район было просто нельзя. Элизабет оставила записку Натану, в которой сообщила, что едет на встречу с дамой — новой знакомой по балу, который она посетила вместе со Стеллой. Она объяснила и Мэри, чем вызван ее отъезд, и, полная решимости доказать Консуэле Сантане, что ничто не связывает ее с Рафаэлем, отбыла на свидание. Привратник вызвал ей наемный экипаж.
Когда кучер услышал адрес, то был невероятно озадачен. Сомнения в том, что его наняла настоящая леди, у него не было, но леди просто не могла направляться по адресу, который назвала. Что-то тут было не так! В тех кварталах жили дамы легкого поведения, обычно квартеронки, но лицо почтенного кучера не отразило недоумения. Однако когда они подъехали к прелестному коттеджу, окруженному забором, его сердце дрогнуло:
— Мадам, может быть мне подождать вас? Элизабет, пребывая в приподнятом настроении и не чувствуя опасности, да к тому же завороженная прелестью коттеджа, очаровательно улыбнулась ему:
— Спасибо, пожалуй, не стоит, просто я не знаю, сколько пробуду здесь.
В ответ на ее стук дверь открыла неулыбчивая испанка неопределенного возраста и провела слегка нервничавшую Элизабет в маленькую уютную комнату. Коттедж внутри оказался невелик, хотя меблировка показывала, что у его владельца есть и деньги, и вкус.
Консуэла, вперившись глазами в лицо Элизабет, предложила той сесть на одно из кресел, стоявших напротив дивана, на котором сидела она сама. Смелость Элизабет в так, честно говоря, поддерживаемая искусственно, пошла на убыль. Тем более, что фигура мрачной женщины с черными волосами, одетой во все темное, олицетворяла для нее Инквизицию.
Консуэла не злоупотребляла украшениями, хотя у нее на пальцах было несколько без сомнения дорогих колец, да в серьги из жемчуга не выглядели дешевыми.
Темные глаза Консуэлы уставились в лицо Элизабет, и прошло несколько напряженных секунд, прежде чем она наконец заговорила.
— Я благодарна вам, сеньора, что вы откликнулись на мое предложение прибыть для беседы. Нам есть о чем поговорить. Но, прежде чем мы приступим к делу, позвольте мне предложить вам чай или что-нибудь другое — сок, вино.
Первым порывом Элизабет было отказаться, но, не желая обидеть хозяйку, она с некоторой экзальтацией сказала:
— О да, я выпью чего-нибудь с превеликим удовольствием.
Консуэла дотянулась до маленького серебряного колокольчика, стоявшего на струганном столе, позвонила, и в тот же момент, как будто она ждала за дверями, возникла служанка Мануэла. Приняв заказ, Мануэла так же молниеносно возвратилась с серебряным подносом. Это свидетельствовало, что хозяйка готовилась к встрече. На выбор гостье были предложены чай в фарфоровом кувшинчике, маленькие пирожные, посыпанные сахаром, и вино сангрия в красивом графине.
Неулыбчиво глядя на Элизабет, Консуэла изрекла:
— Вы — англичанка и, как я понимаю, будете пить чай, но если хотите, отведайте моей сангрии.
Хозяйка явно не спешила начинать деловой разговор. Элизабет, нервничая, выпила уже чашку чая и почти заканчивала другую. И тут она ощутила, что чай слишком горек на вкус, видимо, заварка была слишком крепкой. Не испытывая никакого удовольствия, Элизабет все же продолжала потягивать чай — это было хоть каким-то оправданием затянувшейся паузы.
Все больше и больше волнуясь оттого, что время шло, а хозяйка так и не начинала разговор о своем муже, Элизабет решила проявить инициативу.
Собрав всю смелость и глядя своими фиолетовыми глазами в черные, абсолютно
