себя весьма опытной в таком деле. Она единственная уже столько лет заботится о своих младших брате и сестре.
Барон Сковилль начал было возражать, но Айвес настойчиво повторил:
— Единственная.
При этом выражение его дьявольских зеленых глаз стало таким, что Эдвард позеленел от злости и замолчал.
— Ну хорошо, — произнесла мисс Уэтерби. — Тогда нам больше нечего обсуждать сегодня.
— Есть еще одно дело, — напомнила Софи. — Это касается одежды и личных вещей мисс Ричмонд. Я бы предложила вам доставить их сюда как можно скорее. У бедняжки только одно платье, что было на ней прошлым вечером, да и то разорвано. Я уверена, вы не хотите, чтобы в обществе заговорили о том, будто вы отпустили ее погостить ко мне, не снабдив одеждой, не так ли?
У мисс Уэтерби от злости заклокотало в груди. Но она кивнула и попрощалась.
Софи с восторгом посмотрела на лорда Харрингтона.
— Должна сказать, у вас все прекрасно получилось, милорд! И я искренне благодарю за своевременное вмешательство.
Айвес поднес к губам ее руку.
— Но я нисколько не сомневаюсь в том, что вы и сами справились бы с ними, дорогая леди Марлоу.
От прикосновения его губ у Софи перехватило дыхание.
Она отдернула руку и сделала шаг назад.
— Что привело вас сюда в такой подходящий момент? — резко спросила она, когда странная растерянность миновала.
— Предположим, визит вежливости.
Софи с недоверием взглянула на гостя.
— Только и всего? Просто визит вежливости?
— А как бы вы хотели это назвать, милая? — поинтересовался Айвес с такой улыбкой, что все внутри у нее затрепетало.
Сделав над собой усилие, Софи спрятала ответную улыбку и сердито ответила:
— Вы слишком торопитесь, милорд. Я не ваша милая!
— Пока нет, — невозмутимо согласился Айвес.
У Софи перехватило дыхание от возмущения, и в ее прелестных глазах вспыхнул гнев.
— Вы не только очень торопитесь, милорд, но еще и слишком самонадеянны.
— Вы, без сомнения, правы, миледи. — Айвес постарался изобразить кротость на лице. — Умоляю вас простить меня и принять во внимание, что совсем недавно я был простым солдатом. После стольких лет солдатской жизни я признаю, что аристократические манеры являются для меня большой загадкой.
— Да вы к тому же большой плут! — весело заметила Софи.
— Боюсь, это тоже правда. — Он с надеждой взглянул на Софи. — Может, вы возьмете меня под свое крылышко и научите, как себя вести?
— Может, вам пора прекратить дурачить меня и сказать, зачем вы пришли?
— Дурачить! Да разве я на такое способен? Нет, нет, милая, вы не правильно меня поняли!
— Я не ваша милая!
В глазах Айвеса мелькнул озорной огонек, но не успел он открыть рот, как Софи опередила его:
— И не смейте говорить «пока нет»!
Он рассмеялся, подошел ближе, взял ее за руку и прошептал:
— Мидая, вы же не хотите, чтобы я говорил не правду, верно?
Софи вспыхнула и после безуспешных попыток вырвать руку наконец взглянула ему в глаза.
— Милорд, не знаю, что за блажь у нас, но смею заверить, я не отношусь к тем простушкам, которых вы можете покорить своими чарами. Буду откровенной: я не ищу ни мужа, ни любовника. И если вы рассчитываете на такие отношения со мной, то напрасно тратите время. А теперь отпустите мою руку, пока я не дала вам по уху.
— Такие выражения от дамы вашего положения! — театрально воскликнул Айвес. — Клянусь, я поражен.
Однако он отнюдь не побледнел от удивления, поэтому Софи усмехнулась и потребовала:
— Отпустите мою руку, милорд.
— Ах, какая прелестная ручка! Вы действительно не хотите, чтобы я держал ее? — И Айвес поцеловал нежную ладонь.
— Милорд, я вынуждена попросить вас покинуть мои дом, если вы не будете вести себя должным образом. — Указав на дверь, Софи добавила:
— Я ценю вашу помощь, оказанную мне не только вчера вечером, но и сегодня утром. Но моя признательность за ваше вмешательство не дает вам права допускать вольности. Если вы хотите заручиться моей благосклонностью, то предлагаю вам уйти.., и сейчас же.
— Неужели все эти годы после смерти вашего мужа вы именно таким способом сдерживаете пыл своих поклонников? — с интересом спросил он, не двигаясь с места.
Софи начала злиться. Да этот лорд становится совершенно невыносимым!
— Поскольку они джентльмены, то мне не приходится говорить столь откровенно, как сейчас.
Айвес запрокинул голову и от души расхохотался.
— О, милая, ну почему вы так категоричны?
— Клянусь костями дьявола! — выругалась Софи, вдруг невольно воспользовавшись одним из излюбленных выражений Саймона. — Так вы уходите, милорд, или я должна позвать дворецкого, чтобы он вышвырнул вас?
— Не стоит так волноваться, миледи. Если вы действительно хотите, чтобы я ушел, я уйду. — Он улыбнулся и неожиданно поцеловал ее в кончик носа. — Все ради вашего удовольствия, милая.
Софи недоуменно смотрела вслед лорду Харрингтону и убеждала себя, что сердцебиение участилось от гнева. Но странно, что она совсем не чувствовала злости.
По правде говоря, ей было очень весело. Хотя, конечно, этот мужчина невыносим, очень самонадеян и весьма опасен для женщин с чувствительными сердцами… К коим себя, конечно, Софи не относила.
В наследующие несколько дней ее мнение о лорде Харринггоне ничуть не изменилось. Терзаемая то досадой, то удивлением, Софи начала привыкать к тому, что высокий красавец словно по волшебству оказывался рядом, когда она появлялась в обществе.
Но хуже всего было то, что Айвес наносил частые визиты, возмутительно очаровывая Фиби и Анну и приручая к себе Маркуса. Молодые люди считали его очень интересным человеком, поскольку он ненавязчиво заботился об их развлечениях.
Не удовлетворившись тем, что совершенно покорил Анну и Фиби прогулками в модном экипаже, лорд представил Маркуса самому хозяину боксерского салона на Бонд-стрит, чем доставил юноше огромное удовольствие. Айвес также пригласил на ужин в лучший ресторан Маркуса и двух его друзей.
Софи с негодованием вспомнила, что не далее как вчера он отмел все ее возражения, что делал с возмутительным постоянством, и с гордым видом сопровождал трех дам в Музей восковых фигур мадам Тюссо, а потом пригласил на чай в отель «Грильон». Девушки были очарованы его манерами, умением развеселить.
Лорд Харрингтон сделался неотъемлемой частью жизни Софи, и, к своему ужасу, она заметила, что ей это очень нравится, однако совсем не нравится, что сэр Айвес занимал ее мысли и днем и ночью. Но ни то ни другое не мешало ей с братом и сестрой счастливо наслаждаться всеми удовольствиями, которые предлагал Лондон.
Анна Ричмонд гармонично влилась в семью Грейсон. С Фиби они стали близкими подругами, а на Софи девочка смотрела как на спасительницу и страстно клялась Фиби, что готова на все ради дорогой леди Марлоу.
Отношения с Маркусом, однако, были довольно прохладными. Он вежливо терпел присутствие нового члена семьи, а Анна относилась к нему с настороженной сдержанностью.
И хотя все шло прекрасно, Софи понимала, что скоро надо будет определиться в отношении Анны. Правда, мисс Уэтерби, прислав девочке нужные веши, не делала никаких попыток изменить ситуацию. Они, конечно, возьмут Анну с собой, когда сезон закончится и семья возвратится в Корнуэлл, но как быть с мисс Уэтерби? Софи старалась даже не думать о том, что может произойти, если не решить этот вопрос, — ведь наступало время для выхода Анны в свет. За ней, несомненно, будут ухаживать молодые люди, которых привлекут и красота девушки, и ее наследство.
Дней через десять после стычки с мисс Уэтерби и Эдвардом они сидели в маленькой музыкальной комнате. Фиби и Анна занимались вышиванием, а Софи листала журнал с моделями одежды, который ей прислала модистка.
Но мысли леди Марлоу были заняты Анной. Софи неожиданно спросила:
— Почему тетя так настаивает на твоем замужестве с моим дядей? Что она выигрывает от этого?
Этот вопрос застал девушку врасплох, но, справившись с недоумением, Анна пояснила:
— Как я уже говорила, она хочет, чтобы я стала аристократкой, а ваш дядя обещал ей приличную сумму денег после нашей свадьбы. У мисс Уэтерби нет своих средств, потому что мой дедушка лишил ее наследства.
— Я все это знаю, но разве у нее нет возможности получать доход с твоих имений? — спросила Софи, подумав о том, как дядя выдаивает имение ее брата и сестры.
— Нет, она только может тратить деньги на мое содержание, и за этим тетя обращается к попечителям, которые следят за делами в имении моего отца и деда.
Необходимые для меня средства, как только попечители проверят их, направляются прямо кредиторам. Тетя Агнес получает определенную сумму на ведение домашнего хозяйства, и, как я понимаю, ей платят за заботу обо мне. А поскольку она живет вместе со мной, то не имеет расходов на собственное проживание, однако постоянно недовольна тем, что за расходами по хозяйству строго следят, проверяют все ее траты. Попечители не скупые, но должны быть уверены, что деньги тратятся на меня.
— Так кто твой законный опекун — она или попечители? — удивилась Софи.
— Попечители следят только за наследством, а тетя Агнес заботится обо мне. Отец сделал ее моей опекуншей после смерти деда, так как она была моей единственной родственницей. Он знал о мерах предосторожности, которые предпринял мой дед, чтобы оградить свое наследство от ее жадных рук, и сделал то же самое.
— А когда ты выйдешь замуж?
