робкая леди украла у нее любовь детей. Для нее не имело значения, что Рэйчел была их настоящей матерью. Она не хотела делить их ни с кем и не верила, что любовь детей к Рэйчел не уменьшает их любви к ней. И если Рэйчел погибнет, тем лучше!
Кэтрин, ненавидевшая ложь, вынуждена была сейчас солгать.
– Он пришел меня повидать, – тихо сказала она.
– Это я знаю, – прервала ее Рейна, – а я хочу знать зачем?
Волнуясь, Кэтрин проглотила комок в горле.
– Он знал, что я здесь, и приехал… – снова начала она.
Пронзительные черные глаза цыганки уставились в лицо девушки, и на щеках у нее появился слабый румянец.
– Да ты принимаешь меня за дуру!
– О, Рейна, не бранись! Ты же знаешь Клайва, он везде сует свой нос!
– Ха! – недоверчиво произнесла цыганка.
– Но это правда! Он всегда появляется неожиданно.
Не зная, верить или нет, Рейна так долго и пристально глядела на Кэтрин, что та чуть было не сказала правду. Этот огонь в угольно-черных глазах Кэтрин знала с детства, он загорался, когда Рейна ловила ее за очередной проделкой.
Рейна опять недовольно фыркнула, и Кэтрин поняла, что старая цыганка, хоть и не удовлетворена объяснением, с ним смирилась. Впрочем, может быть, потому, что Рейну гораздо больше заинтересовал тот красивый молодой человек, который приехал в табор вслед за Клайвом.
– Что незнакомец хотел от Мануэля? – проворчала она.
– Этот воображала! Говорит, что приехал купить лошадей, но думаю, он и его друзья приехали сюда позабавиться!
Все еще недоверчиво щурясь, Рейна сухо спросила:
– И это все, что ему здесь надо? Лошади? Грациозно поднявшись с пола, Кэтрин подошла к окошку и стала теребить белоснежную занавеску.
– Нет, это не все! Еще он хочет, чтобы я стала его любовницей. Говорит, что будет платить мне за любовь больше, чем платит Клайв. Предупредил, что не потерпит, если я буду с ним играть, – возмущенно закончила она и, услышав скрипучий смех, резко обернулась, изумленно глядя на Рейну.
– Вот это мужчина! – восторженно прокаркала старая цыганка, – неплохой жеребец! Едва въехав в табор, сразу захотел оседлать тебя. Ты должна гордиться его выбором.
Наморщив гладкий лоб, Кэтрин смущенно спросила:
– Ты думаешь, я должна согласиться и стать его любовнице?
– А тебе этого хочется? – Рейна пристально посмотрела на девушку.
– Конечно нет! Но мне хотелось проучить его. Каким надо быть самонадеянным болваном, чтобы решить, что я залезу к нему в постель, как только он щелкнет пальцами!
– Если бы ты была настоящей цыганкой, родилась с цыганской кровью, то не увидела бы в этом ничего дурного, а думала бы только о том, сколько золота получишь. Каким бы лестным было его предложение, если бы ты не была леди Кэтрин!
– Но я – леди Кэтрин! – с горечью воскликнула девушка.
– Тогда почему он нашел тебя в таком наряде, на лугу, наедине с мужчиной, как легкодоступную цыганку? – сурово спросила Рейна, и лицо ее застыло, напоминая холодную маску.
Кэтрин смотрела на нее в ужасе, полными слез глазами. Никогда еще Рейна не была с ней так жестока. Как будто вонзила нож в сердце и еще повернула его в ране.
– Время пришло, – продолжала она тем же ледяным тоном, – ты должна сделать выбор: принять его предложение и стать одной из нас – или покинуть нас навсегда! Ты не можешь долее продолжать игру. И я хочу, чтобы ты ушла от нас.
– Но почему? – беспомощно пролепетала Кэтрин.
Рейна, наклонившись вперед, ловко схватила девушку за руку и притянула к себе, заставив ее опуститься перед собой на пол. Приблизив свое лицо к испуганному личику Кэтрин, она прорычала:
– Ты думаешь, молодой американец единственный, который хочет тебя? Думаешь, табор всегда защитит, или мы с Мануэлем всегда прибежим на твой крик о помощи? А если этот молодой жеребец схватит тебя одну на лугу? Не тряси головой! Его друзья удержат нас, пока он не получит своего. Думаешь, так не бывало раньше, до тебя? – Рейна почти кричала в лицо ошеломленной Кэтрин, старую цыганку колотило от возбуждения. – А ты знаешь, от кого ребенок у Амбер? Я могу тебе рассказать: однажды молодой лорд, очень похожий на сегодняшнего американца, прискакал в табор с друзьями. Дело было к вечеру, мужчин в таборе не оказалось. Лорду приглянулась
Амбер, и он взял ее прямо перед всеми нами, а потом отдал на потеху друзьям. А если это произойдет и с тобой, моя гордая леди? – Рейна замолчала, тяжело переводя дыхание, смуглое лицо ее горело сердитым румянцем.
В ужасе глядя на нее, Кэтрин прошептала:
– Я не знала об этом…
– Ха! Ты не знала, – усмехнулась Рейна, – да и зачем тебе об этом знать? Ведь ты играешь в цыганку, гордая леди Кэтрин Тримэйн! Тебе никогда не почувствовать, что такое на самом деле быть цыганкой. Эти молодые самцы могут убивать нас, красть наших лошадей, насиловать женщин – констебль и не подумает приехать, чтобы разобраться.
По лицу Кэтрин катилась чистая, кристальная слеза. Она потрясение спросила:
– Почему ты скрывала от меня все это? Я имею право знать.
– Ты знаешь все, что я разрешаю тебе знать. Повторяю, ты должна уехать из табора! – отрезала Рейна.
– Ты не должна была скрывать от меня свои истинные чувства. – Голос девушки задрожал, лицо побелело. Она поднялась с пола:
– Я сейчас соберусь и уеду. И… – Тут она отвернулась, и слезы хлынули у нее градом:
– Лучше бы ты сказала, что я здесь лишняя, что не хочешь, чтобы я жила в таборе. Я бы не смела возражать. И все-таки мне кажется, что ты любишь меня так же, как и я тебя люблю.
Глядя на прямую гордую Кэтрин, Рейна тяжело вздохнула и устало произнесла:
– Дитя, это нужно совсем не потому, что я не хочу тебя видеть здесь. Но уже нельзя играть в эту опасную игру: то, что случилось сегодня, – только начало. И тебя могут не спросить, хочешь ли ты стать любовницей господина, а поступят с тобой нечестно. Ты не должна больше рисковать. Приезжай к нам, но как леди Кэтрин, в окружении слуг. И гости сколько хочешь. Я очень люблю тебя, мое дитя, но не хочу увидеть, как тебе причинят зло. Поэтому и говорила тебе все эти ужасные вещи!
Резко обернувшись, Кэтрин обвила руками худенькие плечи старой цыганки, прижала ее к себе и зарыдала.
– О, Рейна! Я подумала, ты больше не любишь меня!
Растроганная Рейна, чувствуя, как ее обнимают сильные молодые руки, нежно ее успокаивала:
– Нет, дитя, я всегда тебя любила и сейчас люблю. Но твою опасную игру нужно закончить. Ты слишком красива и молода, чтобы не привлечь внимания.
В глубине души понимая, что Рейна права, Кэтрин с отчаянием крикнула:
– Я должна уехать сегодня? Прямо сейчас? Рейна печально пожала плечами.
– Понимаю, тебе нелегко сделать это. Пусть не сегодня, но в самое ближайшее время Тамара должна исчезнуть и превратиться в леди Тримэйн. Навсегда.
На выразительном личике Кэтрин застыло несчастное выражение.
– Ну почему мне суждено разрываться на две части!
– Это тяжело, моя маленькая. Но подумай, как много ты сможешь сделать для нас, когда станешь леди Тримэйн. И будешь так же навещать нас, как и раньше. Поверь, мне было бы очень больно, если бы ты больше сюда не приехала.
– Но я уже никогда больше не смогу побыть одной. Кончится моя свобода!
– Никто из нас не свободен, дитя. И тебе придется выбирать – либо остаться цыганкой и потерять право быть леди Кэтрин Тримэйн, либо занять свое место в обществе.
Кэтрин некоторое время смотрела на участливое лицо Рейны, потом пошла к двери и, не оглядываясь, сказала:
– Поеду прогуляться. Сегодня я еще не могу окончательно решить. Ты должна дать мне время, Рейна.
– Какой бы выбор ты ни сделала, его нужно сделать быстро.
Эти ее слова все еще звучали в голове Кэтрин, когда она бежала к тому месту, где были привязаны лошади. Она даже сердито потрясла головой, как бы отгоняя их, но они продолжали мучить ее. Выводя Шебу, Кэтрин в сердцах дернула ее за черную гриву, словно арабская кобыла была причиной ее бед. Обычно прогулка на Шебе радовала и успокаивала Кэтрин, но сейчас она была утомлена и сломлена – обычное состояние после слез. Слава Всевышнему, она не так часто плакала! Постепенно успокаиваясь, она чесала кобылу щеткой, приглаживая ее шелковую блестящую гриву.
Рейна права! Хватит вести себя как дикарка. И Рэйчел давно настаивает на этом. Она скрывает от других членов семьи, сколько времени проводит Кэтрин в цыганском таборе – это вызвало бы у них шок. Кэтрин даже улыбнулась, подумав о реакции тети Сеси.
Что ж, если придется расставаться с табором, надо использовать каждую минуту. Хватит хныкать и жалеть себя.
И, отвязав Шебу, она ловко вскочила на лошадь.
Глава 9
Отъехав немного от табора, Кэтрин свернула с проселочной дороги и, подгоняя Шебу, проехала небольшой лесок. Прямо перед ней открылся уходящий вдаль луг. Как только копыта лошади коснулись мягкой земли, она вскинула голову и, словно выйдя из-под контроля всадницы, стрелой помчалась вперед. Кэтрин ей не препятствовала, она наклонилась, почти касаясь щекой шеи лошади… Всадница и лошадь – прекрасное целое! Черные волосы девушки трепетали, как флаг, смешиваясь с развевающейся лошадиной гривой, так что невозможно было их различить. Кэтрин забыла обо всем на свете, уйдя в дикую скачку; тугой встречный ветер разрумянил ей щеки. Рейна, леди Кэтрин – все вылетело из головы, осталось только сильное тело лошади, стук ее копыт и ветер в ушах. Она не видела, что ее догоняет какой-то всадник. Догнав, он поскакал рядом. Нога его почти касалась ноги Кэтрин, и, когда
