перемешались и превратились в истинный хаос. Постепенно ее дыхание выровнялось, и вернулось некие подобие спокойствия. Изабел провела пальцем по губам и удивилась, что нет ожога.
Неизвестно, сколько еще она простояла бы там, если бы не вошел Томпсон со свежим букетом из белых лилий и нераспустившихся роз. Он остановился, увидев ее.
— Мадам, что-то не так? — озабоченно спросил он. — Чем я могу вам помочь?
Изабел стряхнула оцепенение и улыбнулась:
— Нет-нет. Все просто прекрасно. Маркус… ммм… только что ушел. Он сказал, — она тщательно подбирала слова, все еще не вполне владея собой, — что вы покажете мне мои покои.
— С большим удовольствием. — Томпсон поставил на мраморный столик вазу с цветами и повернулся к ней: — Прошу, мадам, следуйте за мной.
Джордж и Дэниел ничего нового Маркусу не рассказали, когда он вызвал их к себе в кабинет в конюшни. Когда мальчишки умчались прочь, он уставился в окно, вновь и вновь прокручивая в мозгу разговор. Он в принципе согласился с тем объяснением, которое раньше дал Томпсону: у Джорджа и Дэниела разыгралось воображение. Им было лет по пятнадцать, не больше. И несмотря на высокий рост и недюжинную ширину плеч, они оставались еще мальчишками. Он не сомневался, что что-то они действительно слышали, но это могло быть что угодно: ветер ли стучал дверью, ветки ли царапали окно. Успокоившись на этот счет, Маркус мысленно вернулся к первому вторжению Уитли. Ярость волной прошла сквозь него, и он сжал кулаки. Как бы ни закончилось дело с меморандумом, он намеревался в недалеком будущем побеседовать с майором наедине. Уитли не только проник в его дом, он посмел угрожать Изабел. Маркус не мог и не желал терпеть ни того, ни другого. Жестокая улыбка заиграла на его губах. Он непременно встретится с майором. И встречу эту Уитли запомнит на всю жизнь.
Маркус и Изабел в следующий раз увиделись только вечером. Они ужинали в саду и вели себя друг с другом исключительно вежливо. После ужина — к сожалению, ни один из них не сумел в полной мере насладиться изысканными блюдами — они отправились на прогулку к озеру. В небе светила, заливая водную гладь серебристым светом, почти полная луна. В воздухе витал аромат роз и сирени. Легкий ветерок шевелил листья кустов и деревьев. По звездному небу неслись облака, предвещая возможный дождь.
Изабел, внешне спокойная, боролась с хаосом в душе. Сегодня она станет женой Маркуса в полном смысле слова, и это влекло и страшило ее. Она украдкой бросила взгляд на него. Интересно, о чем он думает? Хочет ли он заняться с ней любовью? Или эта мысль досаждает ему? Внизу живота у нее дрогнул комочек тепла. Нет, не досаждает. Пылкие ласки в холле говорили о многом. Но не станет ли она для него просто еще одной женщиной, когда они наконец займутся любовью? Не будет ли он относиться к ней так же, как ко всем тем женщинам, с которыми когда-то предавался любви? Он не развратник, но и не монах, их наверняка было достаточно, этих женщин.
Изабел многое знала о Маркусе Шербруке, она знала его как опекуна, как соседа, даже в некотором смысле как друга — всегда такого сдержанного, невозмутимого, спокойного. Но в последнее время она узнала, что под маской бесстрастия скрывался совсем другой человек — тот, от чьих поцелуев она теряла голову и слабела в коленях. И этот человек — страстный, требовательный мужчина, сущность которого Маркус хорошо скрывал, — заставлял ее сердце бешено колотиться в предвкушении того, что должно произойти.
Упали первые капли дождя, и Маркус резко остановился. Дождь набирал силу.
— Что ж, дождь положил конец моим видам на романтическое обольщение под луной. — Он посмотрел на Изабел, собираясь еще что-то сказать, но мысли покинули его, когда его взгляд упал на ее приоткрытые губы.
Зная, чем все закончится, если он прикоснется к ней, Маркус подавил первобытное желание, которое одолевало его весь вечер. Борясь с всепоглощающим порывом заключить Изабел в объятия и отдаться на волю страсти, он в конце концов сумел отстраниться. Он едва успел сделать быстрый шаг назад, как ночь раскололась от грохота выстрела, и в левую щеку Маркусу брызнули щепки: пуля попала в ствол бука всего в нескольких дюймах от его головы.
Глава 12
Первая мысль Маркуса была: Изабел! Он бросился к ней, сбил с ног и закрыл своим телом, как щитом. Оба замерли, тяжело дыша и напряженно прислушиваясь. А потом услышали звук, который невозможно спутать ни с чем: как что-то большое ломится через кусты. Ни Маркус, ни Изабел не сомневались, кто сделал выстрел — выстрел, едва не стоивший Маркусу жизни.
Изабел завозилась, пытаясь спихнуть Маркуса.
— Слезь с меня, остолоп! — нетерпеливо зашипела она. — Кто бы ни стрелял — он убегает.
Маркус откатился в сторону и встал, но помочь Изабел не успел: она вскочила и резво устремилась в лес в погоню за стрелком. В два прыжка он настиг ее и схватил:
— Ты что делаешь? Хочешь, чтобы тебя убили?!
Не обращая внимания на дождь и порывистый ветер, Изабел откинула с лица мокрый локон и пронзила его взглядом.
— Я пытаюсь, — проговорила она с нажимом, — выяснить, кто в тебя стрелял. А ты мне препятствуешь.
— А ты, — выговорил он с той же нарочитой отчетливостью и тоже сквозь сжатые зубы, — слишком порывиста, и это тебя до добра не доведет.
Маркус сделал глубокий вздох, чтобы хоть немного успокоиться, утихомирить бешенство, которое одолевало его: отчасти от страха за Изабел, отчасти от наглости нападавшего.
Совладав с собой, он поинтересовался:
— И что бы ты сделала, если бы догнала его? Покусала?
Изабел пребывала в такой ярости, что всерьез подумывала: а не покусать ли самого Маркуса? Она скрестила руки на груди и отвернулась, всмотрелась в темноту. Треск ломаемых кустов стих, но в отдалении сквозь завывания ветра и шум дождя послышался стук копыт.
— Ты дал ему уйти, — прорычала она, повернулась и зашагала к дому.
Маркус наморщил лоб и последовал за ней. Напасть на них мог только Уитли, но о чем этот мерзавец думал? Он же легко мог промахнуться и ранить или даже убить Изабел. Маркус ощутил в груди ледяную тяжесть. Одно дело — напасть на него, и совсем другое — подвергнуть опасности Изабел. У рта его залегли суровые, жесткие складки.
Он нагнал Изабел, когда она уже поднималась на крыльцо дома.
В дверях их встречал взволнованный Томпсон с фонарем в руке. Позади него топтались Джордж и Дэниел, с тем же выражением лица и тоже с фонарями. Когда Маркус и Изабел появились из-за завесы дождя, Томпсон испытал заметное облегчение. Он отступил и закричал:
— Милорд! Мы услышали выстрел и испугались худшего.
— Бояться нечего, мы с миледи целы и невредимы. Наверное, какой-то браконьер заблудился и подошел слишком близко к дому, — спокойно, с улыбкой ответил Маркус.
Томпсон, кажется, оскорбился:
— Как будто ваш егерь мог такое допустить!
Джордж, лакей помладше, с блестящими от волнения глазами, выпалил:
— Бьюсь об заклад, это взломщик пришел убить нас во сне!
Кажется, неминуемая гибель не столько пугала его, сколько волновала воображение.
Маркус потрепал его по волосам и засмеялся:
— Сомневаюсь. Но кто бы это ни был, он уже скрылся. Мы слышали топот лошадиных копыт. Так что ни браконьер, ни опасный убийца не рыщут вокруг дома. Полагаю, вам стоит вернуться к своим обязанностям. Мы с миссис Шербрук идем спать.
Войдя в свою спальню, Изабел не увидела горничной Пегги, однако заметила следы ее деятельности: аккуратно расстеленную постель и батистовую ночную рубашку с пеньюаром на кремово-зеленом покрывале. Изабел быстро выбралась из промокшей одежды и надела на себя рубашку. Она продрогла и потому не пожелала надевать легкий пеньюар, а прошла в гардеробную. Вдоль стен стояли большие платяные шкафы красного дерева. Изабел открыла один и вытащила желтый шерстяной халат. Закутавшись в теплую шерсть, она быстро распустила огненно-рыжие волосы и расчесала их. Вернувшись в спальню, Изабел с радостью обнаружила, что Пегги предугадала еще одно ее желание: в данный момент она как раз ставила на столик атласного дерева поднос с горячим чаем.
Пегги посмотрела на нее — голубые глаза светились любовью.
— Я подумала, что на ночь вы захотите горячего чаю. Тут еще подогретое молоко и печенье, — сказала она.
Пегги, будучи почти на двадцать лет старше Изабел, служила у нее горничной с тех самых пор, как Изабел поселилась в Мэннинг-Корте. Вначале Изабел смущали и пугали ее грубоватость и прямота, но с годами между ними завязались очень теплые отношения, выходящие далеко за рамки обычных отношений горничной и госпожи.
Пегги взяла непонадобившийся пеньюар и скрылась в гардеробной. Вернувшись, она бросила на Изабел оценивающий взгляд и, увидев, что та дрожит, приказала:
— А теперь в постель! Вы замерзли, не хватало вам еще сейчас подхватить простуду.
Изабел не стала спорить. Сбросив халат, она скользнула под одеяла и блаженно вздохнула: несмотря на то что стоял май, Пегги нагрела простыни. Изабел откинулась на подушки и с благодарностью приняла из рук Пегги чашку дымящегося чаю.
— Что бы я делала без тебя, милая Пегги? — улыбнулась она. — Ты умудряешься подумать обо всем. Теплая постель и чай — какое чудо!
Пегги хмыкнула:
— Не нужно много мозгов, чтобы понять, что в дождливую холодную ночь чай и теплая постель будут кстати.
— Очень кстати, — смиренно согласилась Изабел с искорками в глазах. — Спасибо.
