неприятности.
— У меня не было неприятностей с майором Уитли, — твердо ответила Изабел. — Но ваши сегодняшние действия, несомненно, станут их причиной в дальнейшем.
Маркус отвернулся от окна и подошел к столу, за которым сидела Изабел.
— Сомневаюсь. Только три человека слышали меня. Двое из них — я и вы.
— Неужели вы думаете, что Уитли станет держать язык за зубами? — Изабел скептически фыркнула: — Я уже говорила, что он самый большой сплетник на свете. Даже если он вам не поверил, он при первом удобном случае передаст эту новость дальше — хотя бы ради того, чтобы доставить нам неприятности. Он большой любитель мутить воду.
Маркус пожал плечами:
— Я бы не стал верить словам проезжего человека. Мы можем отрицать его слова и убедить родных и друзей, что майор ошибается. Пока мы сами не будем придавать этому значения, другие последуют нашему примеру.
Лицо Изабел на насколько мгновений осветилось надеждой, но она почти сразу угасла.
— Не получится. Все равно пойдут сплетни.
— Сплетни утихнут. Мы будем стоять на своем. — Маркус начинал сердиться. В конце концов, он всего лишь пытался защитить ее. — Не понимаю, зачем делать из этого трагедию?
— Затем, что я не люблю, когда обо мне шепчутся за спиной!
Ее слова были не лишены смысла. Маркус уже начал жалеть, что не послал ей чертову записку про Урагана и его будущее потомство. Если бы он выбрал этот путь, то сидел бы себе сейчас дома в тишине и спокойствии и ему не пришлось бы стать свидетелем отвратительной сцены между Уитли и Изабел, он не почувствовал бы себя обязанным вмешаться. Так почему он все-таки вмешался… тем более таким образом? Меньше всего ему хотелось вмешиваться в личные дела Изабел. И все равно, ни на миг не задумавшись о последствиях, он ввязался в перепалку с Уитли и, что еще более странно, не испытывал по этому поводу ни капли сожаления. Его беспримерное поведение имело вескую причину: Изабел нуждалась в защите. И он дал ее.
Он не понимал, почему она раздувает из этого такую большую проблему. Даже если Уитли и проболтается кому-нибудь, любой, кто хоть отдаленно знает их, подумает, что история с их помолвкой — это грандиозный розыгрыш. Почему она никак не возьмет в толк, что ни один человек в здравом уме не поверит Уитли? В последние годы они почти не разговаривали друг с другом. Вся эта идея нелепа и смехотворна!
— Если вы не желаете ничего опровергать, — раздраженно сказал он, — мы можем притвориться, что это правда, а через пару месяцев вы пойдете на попятную. Скажете, что мы не подходим друг другу или что-нибудь еще в этом роде…
— Что? Хотите сделать меня бесчестной обманщицей? — возмутилась Изабел.
— Ну не самому же мне разрывать помолвку? Все решат, что я подлец.
— Сейчас я считаю, что вы подлец, — огрызнулась Изабел.
— Большое спасибо за откровенность, — с горечью отозвался Маркус. — Я оказываю вам услугу — и вот что получаю взамен!
— А кто вас просил, — прошипела Изабел сквозь зубы, — оказывать мне какие-то услуги?
Маркусу стоило большого труда сдержаться. Теперь, оглядываясь назад, он понимал, что избрал самый невероятный и необдуманный способ спасти ее от Уитли. Что заставило его действовать так неосторожно? Он не подавал виду, но сам пребывал в легком шоке от собственного поступка. Это все совершенно не в его правилах. Мысль о браке никогда не приходила ему в голову… до того момента, пока он не произнес те роковые слова. Господи, жениться на Изабел… в голове не укладывается! На ком угодно, только не на ней… Его беспокоило больше всего то, что он нисколько не задумался о последствиях. Он попросту среагировал на ситуацию. И вот к чему это привело.
Маркус обдумывал создавшееся положение и понимал, что могут возникнуть некоторые трудности, даже проблемы, но он твердо верил, что справиться с ними будет весьма просто. Если они будут действовать разумно и не натворят глупостей, скоро все вернется на круги своя.
И тут перед Маркусом разверзлась пропасть.
Что, если майор дружен с кем-то из друзей его матери? С леди Карвер, например, грозной супругой виконта Карвера? Или сквайром Бассетом и его женой? Если так, то они легко не отделаются. Ему в голову пришла другая мысль, столь же неприятная: а вдруг Уитли на короткой ноге с Гарретом Мэннингом, племянником лорда Мэннинга? Если Гаррет прослышит о помолвке, то вскорости весть дойдет и до старого лорда. Ужасающая перспектива женитьбы на Изабел нависла над ним. Красивое лицо Маркуса на мгновение сделалось затравленным, когда вся чудовищность его поступка поразила его, как пушечное ядро.
Неверным голосом он спросил:
— Э-э… а что это за друзья, навестить которых приехал Уитли? — Он сглотнул и продолжил более уверенно: — Многое зависит от того, кто это, каков их вес в обществе и насколько им поверят.
Изабел помедлила, потом пробормотала:
— Он остановился в гостинице «Олений рог».
Маркус нахмурился:
— А я думал, вы говорили, что он приехал повидаться с друзьями.
Она бросила на него быстрый взгляд:
— На тот момент это казалось мне самым удобным из объяснений. Я не догадывалась, что вы подведете дело к нашей помолвке.
Маркус проигнорировал вторую часть заявления. В его душе затеплилась надежда.
— Так, значит, он никого не знает в этих местах? — спросил он.
— Да. Но если вы думаете, что мы легко отделаемся, то не обольщайтесь: младший сын Китинга, Сэм, закадычный друг Эдмунда, а его старший сын, Уилл, служит лакеем у моего дяди в Данем-Мэноре. А жена Китинга — близкая подруга кухарки лорда Карвера. И если кто-то из семейства Китинга прослышит о помолвке…
Ее слова разрушили все надежды, вспыхнувшие в душе Маркуса, когда он узнал, что Уитли — чужак в этих краях. Маркус отлично знал Китинга, словоохотливого хозяина гостиницы «Олений рог», и его сплетницу жену. Если Уитли обмолвится им о них с Изабел… Маркус прикрыл глаза, как от боли.
Изабел пристально на него посмотрела и недобро улыбнулась:
— Вот именно. Стоит Уитли шепнуть словечко Китингу — и мы пропали. Шила в мешке не утаишь.
Маркус содрогнулся, открыл глаза и кивнул:
— И разумеется, Уитли принадлежит к тому типу людей, которые обожают совать нос не в свои дела. Он начнет расспрашивать или по меньшей мере сболтнет что-то о нашей помолвке. Возможно, уже сейчас, пока мы тут разговариваем, новость витает среди слуг.
— И не пройдет и нескольких часов, как она попадет из комнаты для прислуги в гостиные и спальни хозяев, — устало добавила Изабел.
Повисло тяжелое молчание. Они мрачно глядели друг другу в глаза. Изабел первой отвела взгляд. Она злилась на него, но каждый раз, когда их взгляды встречались, ее сердце начинало стучать быстрее. Так случилось и теперь. Как бы ни была сильна ее ярость, она не смела отрицать, что Маркус — самый красивый из мужчин, которых она встречала. Изабел не могла также притвориться, что не испытала благодарности к нему за неожиданное вмешательство. В первые мгновения после его невероятного заявления она почувствовала себя защищенной, почувствовала себя в безопасности. Давно, очень давно она не ощущала ничего подобного.
Из-под полуопущенных ресниц она разглядывала его лицо, такое родное, такое знакомое. Сердце ее сжималось от боли. Ну почему его опекунство казалось ей таким тягостным? Теперь она понимала, что Маркус всегда был исключительно добр и справедлив с ней, но она — слишком эгоистичная, слишком упрямая, слишком юная — не видела этого. В те стародавние времена стоило ей что-то решить, как она начинала желать совершенно другого. При всяком удобном случае она с огромным наслаждением бросала ему вызов и сходилась с ним в открытой схватке, осыпала насмешками, оскорбляла в лицо. Неудивительно, что после ее возвращения в Англию он бежал от нее как от чумы. Он имел на то все основания, с грустью подумала Изабел. А теперь…
Слова Маркуса вырвали ее из раздумий.
— Мне действительно очень жаль, — мягко проговорил он. — Я хотел лишь помочь вам, а не создавать сложностей.
— Сложностей? — переспросила Изабел. Ее разрывали ярость и боль. Ну как же он не понимает? Чего бы он там ни хотел, в итоге он сломал ей жизнь! — Сложность — это когда у тебя на руках два принятых приглашения к обеду. А когда речь идет о браке с женщиной, которую ненавидишь…
— Я не ненавижу вас, — резко ответил Маркус. — Временами вы действительно невыносимы, но я всегда питал к вам искреннюю привязанность.
— Не лучшее основание для брака, — печально ответила она, старательно разглядывая свои пальцы.
Маркус подошел к ней и накрыл ее руки своей теплой большой ладонью:
— Но и не самое плохое, милая.
Она взглянула на него. В золотисто-карих глазах стояли слезы. У Маркуса перехватило дыхание, сердце будто пронзили ножом. Он никогда не мог видеть Изабел несчастной, даже когда она приводила его в бешенство. Он нежно убрал один из ее завитков, упавших на лицо, и сказал, желая приободрить:
— Полноте! Выше нос! Я абсолютно уверен, что даже брак двух чужих людей — это еще не конец света. А мы друг другу не чужие. — Он улыбнулся ей. — Мы знаем друг друга всю жизнь, и это дает нам некоторые преимущества, не так ли? К тому же наша свадьба — еще не решенный вопрос. Может быть, Уитли придержит язык за зубами.
Изабел покачала головой:
— Нет, только не он. Поверьте мне, кто угодно, но не он. Уитли не успокоится, пока не раскопает то, что ему нужно. — Ее голос помрачнел. — Это ему удается лучше всего.
Маркус нахмурился:
— Изабел, вам не кажется, что пора рассказать мне, что здесь
