матери и от него самого! Надо подыскать место, куда он отвезет ее, когда похитит…
Глава 25
Решив, что ничего не добьется, если будет настаивать, Карлос принялся успокаивать мать. Он убедил обеих женщин, что у него вовсе не было намерения селиться тут, но все-таки он будет поблизости на всякий случай. А пока ему надо идти и подыскать себе крышу над головой. Сабрина благодарно улыбнулась ему, и ее прощание с ним было куда теплее. Конечно, она не предполагала, какие мысли бродят у ее кузена в голове.
Покинув дом Данджермонда, Карлос отправился на постоялый двор в центре города, где снял комнату. Он просидел в ней весь вечер один, размышляя о том, какая удача, что его соперника нет в городе. Однако это значило, что он должен действовать как можно быстрее.
На следующий день он уже все уладил, сняв милях в пяти от Нового Орлеана небольшой дом, который подходил ему по всем статьям; во-первых, стоял несколько на отшибе, так что никаких соседей поблизости не было, и, во-вторых, был окружен буйно разросшимся кустарником. К тому же дом почти окружало топкое болото, из-за чего к нему трудно было подобраться. Но даже если Данджермонд отыщет его, все равно это случится слишком поздно. Для того, чтобы овладеть женщиной, много времени не требуется. Карлос усмехнулся. Он не сомневался, что сделает ее беременной чуть ли не с первого захода, стоит ему как следует постараться.
Но если найти дом оказалось делом нетрудным, то он потерпел неудачу, стоило ему обратиться к Сабрине и пригласить ее на верховую прогулку. Сабрина вежливо отказывала ему всякий раз, когда он предлагал ей что-либо вне дома, словно о чем-то догадывалась.
На самом деле Сабрина ни о чем подобном не подозревала. Просто ей было не по себе в его обществе. Она знала: Бретт придет в ярость, когда вернется и обнаружит, что Карлос чувствует себя у него как дома, но даже не это удерживало ее. Что-то такое было во взгляде Карлоса, отчего ей не хотелось оставаться с ним наедине даже на несколько минут. Она ведь не забыла о его неожиданном нападении на нее в беседке…
Да еще по ночам ее тревожили сны. Ей часто снились Бретт и озеро, только теперь этот сон стал еще ужаснее. Констанца куда-то исчезала, и она оставалась наедине с Карлосом, которого трудно было узнать. Вместо красивого, улыбающегося друга детства она видела перед собой настоящее исчадие ада. Это пугало ее, и, хотя Сабрина не была суеверной, она не могла избавиться от неприятных ощущений, которые, наверное, и порождали ее ночные кошмары. К тому же, Бретт сказал, что Карлос ему врал. Интересно, по какому поводу? Однако она никак не находила удобный момент напрямую спросить об этом у самого Карлоса.
Приезд Карлоса заставил ее на время забыть о бессовестном предложении Бретта, но по прошествии нескольких дней Сабрина решила, что не должна больше прятаться от себя. Она решила принять условия Бретта. Принять и надеяться, что Бог пошлет чудо… и Бретт полюбит ее.
Это было горькое решение. Сабрина приняла его, тоскуя по объятиям Бретта, мечтая вновь почувствовать прикосновения его рук и губ, как в ту лунную ночь, которую она не могла выкинуть из памяти. Она тосковала по нему, и не только по его телу, а вообще по нему — доброму и жесткому, щедрому и расчетливому, насмешливому и серьезному, ненавидимому и любимому всем сердцем.
Решение было принято. Она признала, что любит его и пойдет на что угодно, лишь бы он был с ней, и ей сразу стало спокойнее. Когда-нибудь она заставит его полюбить ее, и шесть месяцев продлятся целую жизнь. Может быть, даже наступит день, и она станет его женой.
Освободившись от сомнений, Сабрина стала более беспечной и, не размышляя, приняла приглашение Роблесов, друзей Франсиски, которая тоже собиралась поехать к ним, так что у Сабрины не возникло никаких подозрений, когда она села в карету вместе с Карлосом и его матерью. К тому же кучер и слуги были Бретта, и среди них — Олли, с которым она и вовсе чувствовала себя в безопасности.
Сабрина веселилась вовсю. Одетая в атласное зеленое платье, с волосами, убранными в искусную прическу и покрытыми великолепной серебряной сеткой, она притягивала к себе взоры многих мужчин, а если принять во внимание ее великолепную фигуру, милую улыбку и сияющие янтарные глаза, то неудивительно, что молодые испанцы и креолы мгновенно обступили ее и не отходили от нее весь вечер. Среди них был и Карлос.
Бал был в самом разгаре, когда гости постарше начали разъезжаться, и Карлос как бы между прочим сказал матери:
— Почему бы тебе не вернуться домой с сеньорой Коррейя? А я смогу побыть немножко наедине с Сабриной.
— Ну, конечно, дорогой. — Она поглядела на него любящим взглядом. — Тебе хватит времени уговорить глупую девчонку, си?
Карлос улыбнулся.
— Если ты не против… — Он легко коснулся губами материнского лба. — И прошу тебя, мама, не волнуйся, если Сабрины несколько дней не будет дома.
Франсиска сначала испугалась, но потом все-таки кивнула.
— Мне не нравится то, что ты задумал, дружок, но если нет другого способа избавить ее от гринго, придется пойти на этот шаг, — тяжело вздохнула она.
— Правильно, — подтвердил Карлос.
Убедившись, что Сабрина занята своими поклонниками, Карлос проводил мать к карете и, когда она отъехала, подошел к карете Бретта. Для верности он огляделся. Большинство слуг собралось неподалеку от дома на свой праздник, и, уверенный, что за ним никто не наблюдает, Карлос ослабил колесо.
Он знал, что примерно в трех милях отсюда есть крутой поворот… А там в кустах привязаны две лошади. До того места колесо не слетит, а потом он пошлет слуг за помощью, а сам… Он улыбнулся и пошел обратно.
Франсиска тоже улыбалась, когда входила в дом Данджермонда. Наконец-то, думала она, сбывается ее мечта соединить Карлоса и Сабрину. Правда, ей не очень нравилось, каким образом это должно произойти, но она постаралась успокоить себя тем, что хороши любые средства. А когда это случится, то и приписка Алехандро к завещанию перестанет иметь силу.
Она злорадно потирала руки и улыбалась, представляя себе, что скажет Данджермонд, когда узнает о случившемся.
Улыбка сползла с ее лица, когда она увидела Бретта в дверях библиотеки.
— Что вы тут делаете? — не скрывая злобы, спросила она. — Вас не ждали до вторника.
Стараясь держаться спокойно, Бретт ответил:
— Я не знал, что должен вам докладывать, когда мне возвращаться в мой собственный дом. Франсиска покраснела.
— Просто я удивилась. Когда вы приехали?
— Примерно через час после того, как вы отправились к Роблесам, — изображая беспечность, ответил он. — Вы ведь ездили к Роблесам?
— Си! — Франсиска изо всех сил старалась придумать какой-нибудь отвлекающий маневр. С гринго станется поехать и к Роблесам. Она должна задержать его дома, пока Карлос и Сабрина не скроются. — Вас, наверное, удивляет, что Сабрина не со мной?
Бретт прищурился.
— Верно. Где она?
По его лицу невозможно было ничего понять, но Франсиска все равно испугалась.
