поймав его пристальный взгляд, смягчилась, хотя и не видела выражения глаз.
«Недолго ему осталось, — подумала Саванна. — Как только Майкейя выведает у него тайну золота, он сразу его прикончит. В этом нет никакого сомнения. И будет этот несчастный тлеть в могиле, холодный и бездыханный. Его прекрасное лицо станет неподвижным, а в сапфировых глазах навсегда угаснет насмешливый огонек». Саванне, к ее удивлению, тяжело было думать об этом, хотя пленник и заслужил подобную участь, поскольку лишил жизни ее отца. Еще какое-то время Саванна печально смотрела на пленника, потом оторвала от него взгляд, и мысли ее приняли совсем другой поворот. Он сам во всем виноват, черт возьми, решила Саванна, и она не собирается его прощать. С какой стати? Она должна ненавидеть его за то, что он разрушил всю ее жизнь. Ей ни на минуту не следует забывать об этом. Теперь она сама не знала, кого ненавидит больше: Майкейю Ятса или этого черноволосого дьявола, с которым ей пришлось делить коня.
Майкейя нарочно усадил пленника так, что его привязанные к седлу руки сжимали Саванну словно тисками, она ощущала спиной его могучую грудь, а ногами — его длинные ноги. Теплое дыхание мужчины щекотало ей ухо. Но такая близость, несмотря на все неудобства, видимо, нравилась пленнику, и с каждой милей все больше и больше. Девушка это чувствовала и уже жалела, что поехала с ним, моля Бога, чтобы они поскорее добрались до места. В то же время она не могла оторвать взгляд от его изящных, с длинными пальцами рук, привязанных к седлу, и в глубине души радовалась, что не поехала с Майкейей. Ведь ей пришлось бы держаться за него, чтобы не вывалиться из седла. При одной мысли об этом Саванна содрогнулась от отвращения. Нет, она правильно поступила. Из двух зол выбирают меньшее. Она сама могла бы управлять конем, но Майкейя не позволил, вел на поводу коня Саванны. А когда проезжали через дикие места, привязал к коню еще один повод и взял его в руки.
При других обстоятельствах Адам наслаждался бы таким путешествием. Обнимать прекрасную молодую женщину, скача по дикой, безлюдной земле! Что может быть лучше?
Но мысль о том, что эта красотка при первой же возможности с удовольствием проткнет его кинжалом, а уж о тех двоих и говорить нечего, основательно портила Адаму настроение. Ведь его ждет мучительная смерть. Так что радоваться нечему. Лихорадочно соображая, как бы спастись, Адам в то же время не терял интереса к прелестной девушке, с которой волею судьбы делил лошадь. Интереса чисто профессионального, поскольку Адам по праву мог считать себя истинным ценителем женской красоты. И в другой ситуации он ни за что не упустил бы шанса, который представился ему сейчас. Правда, у него все еще болели ребра от пинков ее прелестных изящных ножек. Ни одна женщина не позволяла себе по отношению к нему ничего подобного. Ему доставляло не только чувственное, но и эстетическое наслаждение созерцать мягкие линии ее тела, однако он ни на минуту не забывал, что красавица — его враг. Ей явно не нравилось, когда Адам как бы невзначай прижимался к ней. Он же, пребывая в состоянии возбуждения, которое ни на минуту его не покидало, не испытывал к Саванне ничего, кроме неприязни, когда Майкейя решил остановиться на ночлег.
Едва бандит отвязал руки Адама от седла, как Саванна с молниеносной быстротой соскочила на землю, видимо, радуясь, что высвободилась наконец из его цепких объятий. Это не ускользнуло от Адама, но он не чувствовал себя оскорбленным. В конце концов, для этой девушки он убийца ее отца!
Из-под полуприкрытых век Адам наблюдал за Саванной. Теперь, после проведенного рядом с ней дня, он хорошо знал каждую линию, каждый изгиб ее восхитительного тела под этим ужасным коричневым платьем. И его сапфировые глаза заблестели, когда взгляд упал на ложбинку между ее грудей. Она, конечно же, не дочь Бласа Давалоса. Это так же верно, как и то, что его похищение связано не только с сокровищем ацтеков. И если судьба не смилостивится над ним, через какие-то сорок восемь часов его настигнет ужасная смерть. Адам не мог без грусти думать об этом.
Но вот, наконец, он принял решение. То ли ночью, когда долго не мог уснуть, то ли утром, когда Саванна пинком разбудила его, — неизвестно. Но весь следующий день он с трудом скрывал враждебность к своим похитителям. Особенно к женщине, с которой ему опять пришлось делить лошадь.
Саванна тоже провела ночь без сна. Даже мучимая постоянными страхами, она не могла забыть своих ощущений, когда этот дьявол с сапфирами вместо глаз раскачивался в седле за ее спиной, то и дело прижимаясь к ней. Она старалась внушить себе, что ненавидит его, что он убийца и вполне заслуживает той участи, которую ему уготовил Майкейя. Но близость этого чудовища так возбудила ее, что она ничего не могла с собой поделать, и всякий раз, когда он к ней прижимался и она ощущала на шее его горячее дыхание, ее нежные соски становились жесткими и твердыми. Ничего подобного Саванна никогда не испытывала и пришла в отчаяние от того, что все эти чувства в ней вызвал негодяй, подлый убийца ее отца. Так она и проворочалась всю ночь на своей подстилке, придумывая всевозможные способы мести этому монстру, явившемуся причиной всех ее злоключений.
Часть II. СОПЕРНИКИ
Глава 7
На следующий день все повторилось сначала. С каменным лицом Саванна забралась на коня и, с трудом сдерживая ярость, ждала, пока Майкейя привяжет руки пленника к седлу. Но сегодня она действовала решительно, и всякий раз, как пленник к ней прижимался, случайно или намеренно, изо всех сил поддавала ему локтем под ребра. Вскоре она с мрачным удовлетворением заметила, что у него пропала всякая охота играть с ней в эти игры, и решила довести дело до конца. Вчера он заставил ее страдать, а сегодня пусть сам страдает.
И Саванна своего добилась. Когда они снова остановились на ночлег, его ребра нестерпимо ныли, а одно, похоже, было сломано, что не могло его не беспокоить. Он больше не восхищался ее гибким телом, единственное, чего ему хотелось, так это задушить ее.
Эту ночь он тоже провел без сна, устремив глаза в темное небо и думая свою невеселую думу. Майкейя спешил, и, возможно, завтра они уже достигнут реки Сабин. Времени оставалось в обрез. На стоянках бандиты связывали Адаму руки и ноги, и вся троица постоянно торчала поблизости, так что о побеге и думать было нечего. Самый опасный из них Майкейя, и вообще двое против одного — не шутка. Впрочем, если бы речь шла о Джереми и Саванне, он, пожалуй, рискнул бы.
Когда наступил рассвет, голова у Адама буквально раскалывалась. Однако он не собирался и дальше оставаться пассивной жертвой. И когда Саванна хотела разбудить его, как обычно, пинком, умудрился связанными руками схватить ее за ногу и пришел в неожиданный восторг, когда она с визгом грохнулась наземь.
Она лежала, уставившись на Адама широко раскрытыми глазами, а он, сверля ее взглядом, ледяным тоном произнес:
— Советую впредь не будить меня таким способом, а придумать какой-нибудь другой. — Увидев, в какое бешенство пришла Саванна, Адам подумал, что она сейчас набросится на него и как следует поколотит. Но этого не произошло. Она только сжала кулаки и со злостью сказала:
— Думаю, мне больше не придется тебя будить. Скорее всего нынешнее утро для тебя последнее.
Мысль об этом причинила девушке боль, однако она повернулась и с гордым видом пошла прочь, ничем не выдав своих подлинных чувств. Майкейя рассчитывал в этот день перейти реку Сабин, выпытать у пленника тайну золота ацтеков и покончить с ним. Об этом Саванна узнала минувшей ночью, и ее охватило отчаяние. И не потому, что бандит собирался расправиться с убийцей ее отца. Она без конца твердила себе, что негодяй это заслужил. Но к ее ужасу, она не могла забыть тех чувств, которые испытала в пути, сидя на одной лошади с этим чудовищем.
В тот день, как ни странно, Саванна и Адам заключили своего рода перемирие. Он больше не старался прижиматься к ней, а она не поддавала ему локтем под ребра. Они ехали в полном молчании, неумолимо приближаясь к реке. И с каждой милей надежда Адама на побег таяла.
Охваченный отчаянием, он помрачнел, когда к вечеру они наконец перешли вброд реку Сабин, и подумал о том, что ни Джейсон, ни Кэтрин никогда не узнают, что с ним случилось. Его исчезновение так и останется тайной. Никто не узнает. Близкие и родные будут страдать и жить надеждой, что когда-нибудь он вернется. Адам с горечью улыбнулся. Он отдавал себе отчет в том, что лишь считанные часы отделяют его от того момента, когда Майкейя начнет его истязать, а ему останется лишь молить Бога, чтобы послал ему скорую смерть.
Когда вечером они остановились на ночлег, Саванна чувствовала себя совершенно подавленной. При других обстоятельствах ее привело бы в восторг место стоянки.
Поблизости протекал ручей, воздух был напоен смолистым запахом сосны, смешанным с чудесным ароматом коралловой жимолости, которая словно прилепилась к высоким, стройным соснам. Были здесь и кизил, и магнолия, и азалия, и розовые флоксы.
Но Саванне сейчас было не до красот природы. Они уже перешли реку, значит, скоро Майкейя вытащит свой смертоносный нож и начнет пытать пленника.
Саванна не боялась крови: могла освежевать оленя, снять шкуру с кролика, свернуть голову цыпленку, могла даже выстрелить в человека, но пытать…
Адам хоть и страшился пытки, но решил стойко держаться и не издать ни единого стона, что бы ни делал Майкейя. Он не позволит этому бандиту сломить его. Время для побега упущено. С момента его похищения уже прошло три дня. Он был готов на любой отчаянный поступок, только бы он увенчался успехом, пусть самым
