В дверь опять постучали.
– Входи, Хасан, – пригласил гебр. Он уже давно научился различать гостей по стуку. – Ты как раз вовремя. И ты, Марьям, входи.
– Мир и благословение тебе, Рошан!
В комнатушке стало тесно. Там и одному человеку было не развернуться, а когда пришли Марьям и Хасан, свободного пространства почти не осталось. В тесноте, что называется, да не в обиде.
– Мы это… мы тут тебе кое-что приготовили. Не откажи принять, Рошан. Эта сабля принадлежала моему деду.
– А этот пояс я сама всю ночь расшивала золотом и драгоценностями, – сообщила Марьям.
– Большое вам спасибо, – ответил Рошан. – Будьте дорогими гостями. Только скажите на милость, что я с этим делать буду?
– Как что? Пользоваться!
– Хасан, послушай. Я не умею драться сталью. Мой посох мне привычнее и роднее. Марьям, посмотри на мой халат. Это честная одежка путешественника, познавшая искры множества костров. Драная, штопаная, стираная-перестираная. Первый же стражник, что увидит на этом халате твой пояс, решит, что я его украл. Меня посадят в зиндан.
– Получается, мы ничего не можем тебе дать?
– Ну зачем же так? Хорошие сапоги, халат поновее… но не шелковый и без лишних узоров! – спешно добавил он.
Супруги переглянулись.
– Вот видишь! – радостно объявила Марьям. – А ты – не приму! не приму! Понял теперь?
Она хотела еще что-то добавить, но тут дверь распахнулась. Задом вошел Рашид; в одной руке он держал поднос с пиалами и блюдами со сластями, в другой – огромный медный чайник. Над носиком чайника курился парок.
– Вот, господин. А чайку я того… Вдруг гости захотят?
Оглянувшись и увидев Хасана, он чуть не выронил поднос:
– Простите, светлейший! И вы здесь? Вот чудо-то! Тогда принесу еще вашей любимой нуги.
– Да ты, Рошан, провидец, – проворчал Хасан, когда слуга ушел. – Но как ты знал, что мы будем… придем?
– Очень просто. Я ведь ухожу скоро. Разве могли вы отпустить меня, не попрощавшись?
– И то верно.
Да, прощание… Последнее чаепитие. Марьям торопилась разливать чай. Сгруженные у стен седла придавали комнате походный вид.
Между Рошаном и его гостями пролегла незримая черта. Хасану и Марьям предстояло остаться в Манбидже. Как-то уживаться с Имтисаль, Лямой и Айшей. Править городом. Что-то надо было делать с Исой, сидящим в подземелье. Рошана же ждала дорога.
С жаркими переходами и холодными ночевками. Драками, засадами и приключениями.
– Ну вот, Рошан, – неловко произнес Хасан. – Вот всё и кончилось. А знаешь, я всё равно рад, что так вышло. Я, может, детям буду рассказывать, что видел Защитника Городов.
– И внукам, – улыбаясь добавила Марьям. – У нас будет много внуков.
– Да, и внукам, – лицо правителя сделалось беспокойным. Он рыскал взглядом по комнате, словно ища, что бы сказать такое, чтобы скрыть неловкость. – Рошан! Какой удивительный кувшин! Аллах превеликий, а что в нем?
– Тебе лучше знать. Ведь это ты мне его подарил.
– Я? Не помню. Вернее, помню: я тебе его не дарил.
– Ну, значит, это неправильный кувшин. И мы будем бросать в него кости, объедки и разный мусор. А для начала…
Он поднял с пола принесенный Рашидом чайник. Стянул с горлышка кувшина тряпку и плеснул внутрь кипятка. Стены содрогнулись от дикого вопля.
– Что за чудо. Кричаший кувшин? А ну-ка еще!
– Не надо! – взмолился голос из кувшина. – О Рошан, не убивай меня! Клянусь, я скажу всё!
– Кто ты?
– Я – ассасин, посланец Габриэля. Сжалься, Рошан! У меня не было намерения причинять тебе вред.
– Ассасины в моем дворце? – Хасан нахмурился. – Эй, стража! Немедленно сюда!
– Не торопись, Хасан. Сначала узнаем, что ему надо. – Рошан покачал в руке чайник. – Эй, ассасин! Если не убивать, то зачем ты пришел? – спросил он.
