противники профессионально, и любой счел бы правильным не связываться с ними. Тем не менее отступать я не собирался и, потирая ушибленную челюсть, жалобно проскулил:
– И все-таки мне надо что-то написать. Этим делом заинтересовался главный редактор. Если я ничего не привезу, он пошлет другого или приедет сам.
Оперативники переглянулись. По всему было видно, такая перспектива им не понравилась. После недолгого молчания, утерев пот со лба, Лепко выдавил:
– Сейчас я сделаю звонок в музей героев-подпольщиков. Кроме экспонатов, там имеются копии архивных документов. Вот и используй их в своем творчестве. – Подполковник вдруг широко улыбнулся, но я не расслабился. Его улыбка напоминала оскал доисторического чудовища.
– Прощай, – он похлопал меня по плечу кулачищами-кувалдами. – Именно прощай, понял?
– Я тоже хотел бы встретиться с вами только в другой жизни, – вежливо ответил я.
Выйдя на улицу, я зажмурился от яркого солнца. Горячий влажный ветер не освежал, а только выжимал последние капли пота. Сев в машину, я помчался в центр города. Если они вздумали меня напугать такими устаревшими методами, то просчитались. Просто так я не сдамся. К тому же разговор подогрел мое любопытство: с чего это сюда вмешалась милиция? Внезапно в голову пришла неплохая идея. Я притормозил у таксофона и, вынув карточку, купленную в киоске, набрал номер редакции газеты «Морской прибой».
– Вахта, – прошамкал старушечий голос. Я решил, что мне крупно повезло.
– Извините, мне назначил на сегодня встречу журналист Игнатьев, – вежливо начал я. – Однако мне придется ее перенести. Как я могу с ним связаться?
В трубке что-то зашуршало. Вахтерша, по-видимому, к кому-то обратилась. Фамилия Игнатьев ей ни о чем не говорила.
– Так бы и сказали, что к Димке Варнакову, – через минуту ответила бабуля. – Нет его сегодня. Завтра появится, – она вдруг ехидно усмехнулась. – А на встречу ты смотайся, голубчик. Редакция телефонов журналистов не дает.
Я не стал слушать ее кудахтанье, повесил трубку. Мне еще не встречался журналист без телефона, и поэтому, взяв в руки толстый справочник, я принялся перелистывать страницы, ища знакомую фамилию. В городе жило всего двое Варнаковых. По инициалам подходил один, и именно ему я не преминул позвонить. На мое счастье, он быстро подошел к телефону.
– Слушаю?
– Вы Дмитрий Варнаков? – я сразу перешел в наступление. – Мне хотелось бы встретиться с вами.
– Кто вы? – собеседник часто задышал.
– Раскрою карты, – я принял серьезный тон. – Кое-кому в городе Приреченске не понравилась ваша статейка о предательстве Прохоренко. Она ударила не только по старику. Меня послали разобраться в этом деле всеми возможными способами. – Это было не так, но его следовало попугать.
Он вздохнул:
– Я знал: ничем хорошим это не кончится.
– Простите, а на основании чего вы сделали свои выводы? – похоже, он сломался раньше, чем я ожидал. Однако Варнаков неожиданно приободрился:
– Если вы действительно профессиональный журналист, мой вам совет – бросьте это дело. Вы не представляете, какие проблемы свалятся на вашу голову. Пусть все останется так, как было. Объясните это своим начальникам.
– В отношении Прохоренко? – уточнил я.
– Да.
Мои зубы скрипнули, как крышка старых карманных часов:
– Значит, вы поступили бы точно так же со своим отцом?
Вероятно, удар ниже пояса мне удался. Дмитрий засопел:
– Я не мог поступить иначе.
– Интересно, почему? Кто настоял на появлении вашей статьи? Скажите честно, вы ведь не сами раскопали сенсационный материал.
Его молчание, вероятно, являлось знаком согласия.
– Может, назовете имя?
В трубке раздались какое-то шуршание и щелчки, словно на том конце провода отбивали барабанную дробь.
– Все было, как в статье, – ему наконец удалось взять себя в руки. – И прошу вас, уезжайте. Больше вам ничего не нарыть.
В трубке раздались короткие гудки. Меня это не удивило и не испугало. Телефонный справочник любезно сообщил мне адрес Варнакова – улица Боевой Славы, восемь. Найти квартиру – дело времени. Я не сомневался: при непосредственном контакте с этим человеком у меня есть неплохие шансы докопаться до правды.
Глава 5
Ставший уже родным «жигуленок» быстро доставил меня на нужную улицу. Я еще раз похвалил маленькую площадь городка. Все необходимое находилось под рукой.
Двухэтажный домик из белого камня мне понравился. Любезные старушки, сидевшие на скамейке, – неизменная принадлежность любого двора – указали мне квартиру скандального журналиста. Тот жил на втором этаже, что позволяло ему любоваться морем каждый божий день.
– Интересно, он дома? – мне показалось: вопрос задан в никуда. Однако я ошибался. Кумушки тут же откликнулись:
– В одиннадцать утра в магазин ходил. Больше на улице не появлялся.
– А мог он скрыться незаметно?
Подобное предположение их развеселило.
– Да ты что, родимый? Весь дом как на ладони.
Это меня порадовало. Ужасно не хотелось рыскать по городу в пятидесятиградусную жару. Уверенно поднявшись на второй этаж и приняв гордый вид, я нажал на кнопку звонка. Никакой реакции! Никто не спешил мне навстречу с распростертыми объятиями. Я начал волноваться. Бдительные кумушки могли недооценить способности Варнакова исчезать незаметно. После нашего разговора Дмитрий вряд ли стал бы кипятить чайник в ожидании дорогого гостя. Привалившись плечом к двери, я еще раз помучил звонок. К моему удивлению и ужасу, дверь открылась.
– Есть кто? – мой голос дрожал, как тремоло. Я осторожно прошел в большую, со вкусом обставленную гостиную. Стенка из карельской березы, мягкий уголок, обитый кожей, толстый ковер говорили о том, что хозяин явно не бедствовал. Об этом же свидетельствовало колоссальное наличие самой современной аудио– и видеоаппаратуры. Беспокойство росло во мне, как воздушный шар. Хозяин ни за что не оставил бы такую квартиру незапертой.
– Дмитрий, вы где?
Я прошел в кухню. Идеальная чистота неприятно резала глаза. Здесь тоже никого не было. Но какое-то шестое чувство говорило мне: Варнаков не покидал свои хоромы. Через минуту я смог в этом убедиться. Он лежал в ванной, свернувшись калачиком, словно пытаясь остановить кровь, обильно вытекавшую из раны на животе. Одного взгляда достаточно, чтобы определить: «Скорую» вызывать бесполезно. Зато неизвестно откуда взявшаяся милицейская машина, урча сиреной, уже подъезжала к дому. Старый трюк грозил сработать. Если я не проявлю расторопности, мне спокойно пришьют убийство. Именно это заставило меня проявить чудеса акробатики. Бабули на скамейке раскрыли рты, когда я, взобравшись на крышу по пожарной лестнице, бросился к противоположной стене дома. Это меня не спасало:
