Антония усмехнулась:
— Не хотите откровенности — не надо. Ведь Иннокентий — не настоящее ваше имя? Впрочем, мне абсолютно все равно. Давайте займемся делом. Какие проблемы?
— Мне сказали, что это дом с привидениями, — ответил экстрасенс. — Я бы хотел уточнить.
Медиум, приложив палец к губам, стала медленно подниматься на второй этаж, сделав хозяину знак следовать за ней. У дверей спальни она остановилась и обернулась к нему:
— Вы правы. Вы здесь не один. Ваших соседей несколько. Пока я ощущаю мужчину и женщину. Мужчина несет отрицательную энергию, он довольно агрессивен. Женщина пассивна и, похоже, тяготится пребыванием здесь, однако он удерживает ее силой. Жизнь и смерть обоих как-то связаны с вашим жилищем. Вы не в курсе?
Маг пожал плечами:
— Это опасно?
Антония покачала головой:
— Иногда энергия привидений становится разрушительной.
— Что же мне делать?
— Я попробую пообщаться с ними. Если не уговорю покинуть ваш дом, вам лучше всего переехать.
Она спустилась на первый этаж в гостиную и села на диван. На секунду закрыв глаза, медиум вновь открыла их и обратилась к потусторонним силам с вопросами. Дрожь проняла Афанасия, услышавшего вырывающийся из уст хрупкой женщины грубый мужской голос. Дух, вопреки ее просьбам, отказывался уходить.
— Вы сами все слышали, — повернулась Антония к целителю, закончив сеанс. — Если хотите, я попробую поработать с ними, но не гарантирую результат. Кроме того, вам пока придется пожить в доме. Вы готовы к этому?
Афанасий вздохнул. Если даже он и затеет продажу, пройдет несколько недель, прежде чем он покинет жилище. Выхода не было.
— А священник не сможет изгнать их сразу? — поинтересовался мужчина.
— К сожалению, нет. Возможно, вам никто не сможет помочь, — пояснила Антония и растворилась в темноте.
Минуту маг стоял неподвижно, потом бросился за медиумом, вспомнив, что не спросил, сколько должен за визит. Но догнать ее уже не успел.
Решив узнать историю своего жилища, Афанасий, проведя очередную бессонную ночь, на следующее утро обратился к соседям — молодой супружеской паре, занимающей соседний дом.
— Мы тоже живем тут недавно, — ответил ему мужчина. — Обратитесь лучше к Доминике Самойловне. Вон ее фазенда, — он указал на маленький домишко в конце улицы. — По-моему, она поселилась тут со дня сотворения мира.
Доминика Самойловна, юркая старушка с выцветшими голубыми глазами, встретила мага приветливо:
— Садись, касатик, сейчас чаю попьем. Он у меня хороший, на местных травах. А жилище твое действительно имеет историю.
Пожилая женщина поведала о том, как тридцать лет назад в этом доме поселились муж и жена.
— Жили они плохо, любезный мой. Генка, супруг то есть, Валю бил почем зря. Вроде и не пил много. А лупасил по мелочам. То соседу слишком кокетливо улыбнулась, то обед не так приготовила, то на ужин компот не сделала. Короче, не выдержала бабонька и ушла. И, знаешь, будто сквозь землю провалилась. Геннадий прождал ее с недельку да в милицию обратился. Те ее фотографию в газету поместили, по телевизору вещали. Только все бесполезно. — Она отхлебнула из чашки и вытерла губы ладонью. — На нашей улице гутарили, что Генка во время очередной ссоры супругу до смерти зашиб и где-нибудь труп спрятал: то ли в погребе зарыл, то ли на участке. Ну, посуди, куда бабе бежать, как не к родителям или сестре? До этого она всегда так делала. А тут решила исчезнуть. Неувязочка получается. Думаю, он сам ее и прихлопнул. А в милицию пошел, чтобы подозрения с себя снять.
— Почему же никто не поделился подобными подозрениями с органами? — удивился Афанасий.
Старушка улыбнулась:
— Хотели, милок. Наши мужики уже и день определили, да только Генка возьми и повесся. Один его дружок, Семка, рассказывал, что стал подлеца посещать призрак Валентины, с собой звал. И не выдержал парень. Совесть, вероятно, замучила. Так теперь вместе в доме и остались.
— Что вы имеете в виду? — побледнел экстрасенс.
— А то и имею, — усмехнулась старушка. — Ты ко мне пришел небось не чаевничать. Эта парочка никому из новых жильцов с тех пор покоя не дает. И тебя, наверное, уже навестили. Правду говорю?
Афанасий кивнул.
— Беги отсюда, милый, — на прощание посоветовала старушка.
