Пригласив девушку в квартиру, он достал из тумбочки тапочки.
— Это моей дочери. Они будут вам впору. И проходите в гостиную.
Тапочки Тамары Шумеловой оказались на размер меньше, но Катя не сказала об этом Александру Борисовичу.
— Как у вас красиво! — она обвела большую комнату восторженным взглядом.
— У моей жены был хороший вкус, — он показал на портрет большеглазой пожилой женщины. — К сожалению, я похоронил Ниночку в прошлом году. После смерти Тамары она вообще больше не видела смысла в жизни. Брак с Шумеловым не принес нашей семье ни счастья, ни внуков — утешения нашей старости.
Зорина опустила глаза:
— Я приношу вам свои соболезнования и прошу прощения за нежданный и неприятный визит.
Хозяин улыбнулся:
— Что вы, что вы, Катенька! Садитесь, пожалуйста. Я сейчас приготовлю чай. Вы наверняка еще не завтракали.
Шаркая ногами, он отправился в кухню. Зорина успела крикнуть ему вслед:
— Не беспокойтесь, я не голодна. — Однако Крошин не обратил на этот возглас никакого внимания.
В ожидании его возвращения девушка подошла к огромному шкафу, доверху заполненному книгами. На верхних полках мирно стояли классики: Пушкин, Лермонтов, Толстой, Бальзак, Стендаль и другие — полные собрания сочинений. Они не были запыленными, как у некоторых библиоманов, думающих больше об интерьере квартиры, чем о перечитывании подобной литературы. По закладкам в книгах можно было сделать вывод: хозяин о них не забывает. Нижние полки загромождали книги по журналистике.
— Вам знакомо что-нибудь из этого? — подошедший Александр Борисович указал на специальную литературу.
Катя кивнула:
— Очень многое. Я ведь окончила журфак Приреченского университета.
Он усмехнулся:
— Значит, мы действительно коллеги. Присаживайтесь.
— Спасибо.
Маленький столик на колесиках, точно такой же, как у нее дома, был накрыт просто, но со вкусом. Крошечные бутерброды с сырокопченой колбасой, сыром и красной икрой были украшены зеленью. В кофейнике дымился ароматный напиток.
— По утрам я предпочитаю кофе, — сказал Александр Борисович. — Но если вы хотите чаю…
— Нет, нет, спасибо, — журналистка принялась разливать кофе по чашкам из тонкого фарфора.
Хозяин улыбнулся:
— Могу предложить вам варенье.
Девушка покачала головой, вежливо отказалась.
— Оно очень вкусное, — заметил Крошин.
— Охотно верю, — Катя взяла бутерброд. — Однако так плотно я еще никогда не завтракала.
Его лицо просветлело:
— Угощайтесь на здоровье. Тем более что уже сегодня вы отправитесь в обратный путь?
— Да.
Он поинтересовался:
— Служебная командировка?
— Не совсем так…
Крошин с удивлением посмотрел на нее:
— Когда вы сказали, что нам надо поговорить о Тамаре, я, грешным делом, подумал: о моей дочери хотят написать статью, она этого заслуживает. — Он достал платок из кармана и вытер покатившуюся по щеке слезу. — Тамарочка была талантливой журналисткой, блестящим главным редактором, собиралась стать писательницей… Поверьте, у нее все получилось бы, если бы не ее кончина.
Зорина отхлебнула глоток кофе:
— Наверное, она много работала. Ведь кровоизлияние в мозг…
— Не надо подсовывать мне этот диагноз, — вдруг зло сказал мужчина. — Мою дочь убили! И убил ее этот прохвост!
