– В нашем случае это осталось незаметно, – уронил Атеном, который, оказалось, тоже весьма внимательно слушал, – прежде всего, королю Фалемоту.
– Это свидетельствует, что при дворе оборотня нет, – высказался князь. – По-крайней мере, среди подчиненных, служивых людей двора. Значит, мы можем подозревать в оборотничестве, если думать об этой версии, только тех, кто может при дворе вполне свободно… не показываться.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Дерпен.
– Мы можем исключить людей, которые не несут при короле служебных обязанностей. Таких как Оприс или Тампа Сасумонский, например… Но это не значит, что они не могли задумать весь заговор, зная о природе этого оборотничества то, что мы только сейчас узнаем.
– А вот заимодавцы наши, верно, уже подпадают под подозрение, – Атеном даже привстал от возбуждения.
– Их тоже нелегко подозревать, – вздохнул князь, – потому что их риск как раз в том и состоял, что король мог в конце концов и отказаться признать эти заемные обещания, тогда бы они потерпели огромные убытки, что для них невозможно… Нет, думаю, они тоже не могут быть заподозрены в этом.
– Но он же признал обязательства!
– Заранее этого вор знать не мог. А стоит ли затевать сложную и многоярусную интригу для того, чтобы… Потерять деньги? – Князь подумал, и добавил: – И это, господа, объясняет еще тот факт, что арматор с юга был убит в конце концов. Вероятно…
– Он узнал этого оборотня, либо узнал, что кто-то под него воплощается, согласно Лусианте, и чтобы дело, в конце концов, выгорело, его пришлось… – договорил за него маг. – Согласен, князь, я об том же подумал, когда прочитал тот текст.
Тогда батюшка, который сидел хмурый и внешне рассеянный, спросил задумчивым голосом:
– А никаких там для человечьего оборотничества, как для вервульфов, например, не требует полных лун, или особенных приливов?
– Насколько я понял древние бестиарии – нет, ничего такого не требуется.
– Жаль. Но все же я думаю, нужно про них знать что-то еще, вот только что?
Князь предложил:
– Теперь давайте пофантазируем – кто же тогда?.. Предлагайте любого, кто приходит на ум. Но слуг мы, по уже названной причине, к злодеям не приписываем.
– Учитель самого нашего короля, – выпалил Атеном. – Он знал его с детской поры, и был близок к нему долгие годы…
– Эту версию мы отработаем, – кивнул князь, – вот только… Что скажешь, Густибус, может учитель наследника престола оказаться скрытым магом?
– К королю любого, сколько-нибудь способного к магии человека не подпустят на пушечный выстрел, – отозвался маг лениво.
– Да и любят они своих воспитанников, как приемных детей, и зла к ним не питают, – добавил батюшка. – Я бы по этой причине и тех, с кем король рос, и кто теперь занимает верхушку местной аристократии, тоже исключил.
– Не обязательно, – отозвался Дерпен. – Если даже кто-либо и вырос вместе с королем… Видишь ли, батюшка, среди власть имущих – вполне случается, что не то что брат против брата идет, но и сын строит козни против отца, чтобы получить престол, или дети убивают кого-то из ближайшей родни, чтобы… получить власть в наследство. К сожалению, это – в природе человека.
– Да, случается, что дети, вырастая, начинают строить козни, – согласился батюшка. Но тут же и добавил. – Но воспитатели, нет, думаю, они этого не способны сделать без очень веских оснований.
– Вообще-то, убедительно, – нехотя признал князь. – Нужно как следует познакомиться с семьей короля, с наследником и его окружением. Если и не он сам принимал решение об этом воровстве, в его окружении вполне может оказаться кто-то, кого сменившаяся в Парсе королевская власть вознесет на самый верх… Да, придется об этом позаботиться.
– Что же получается, – отец Иона был все же недоволен, – что дети опаснее для взрослых и уже состоявшихся людей, чем… враги?
Князь ему не ответил, только посмотрел внимательно и чуть заметно вздохнул.
– Атеном, кто наследует королю Фалемоту Парскому?
– У него двое детей. Сын, принц и наследник трона Бальдур тет Вегетнот ди'Парс, и принцесса Никомея тет Вегетнот. Оба еще очень молоды, Бальдуру, кажется, едва перевалило за семнадцать, принцессе же не исполнилось и пятнадцати годов.
– И у них есть свои учителя, которые… – хотел о чем-то заметить Дерпен, но вопроса его Атеном не дождался, восточник умолк.
– У них те же воспитатели, что и у короля, кажется. Учителя, конечно, другие, но я бы не настаивал на подозрениях в отношении учителей. Они-то, как раз, как заметил князь, люди служивые, приходящие и премного обязанные королевской фамилии. В случае же смены власти, пусть Господь не попустит такого раньше времени, они снова вернутся к состоянию обывательскому и ничем не примечательному.
– Получается, что так, – кивнул князь. – Хотя, я все же думаю, мы проверим тех, кто еще остается при наследниках, но помнит детство нынешнего короля, помнит его принцем.
