позавидовать такой аккуратности.
– Как пудели, – сказал Антон со смехом. – Ну, только красные, конечно.
Ассоциация была слишком далекой, Пестель вздохнул.
– Жаль, я не ботаник.
– Ботаники должны быть в универе, – подсказал Ростик.
– Ведущие погибли во время трагедии на станции, а остальные… Как и я – студенты.
Плохо, решил Ростик, очень плохо. Почему-то ему показалось, что они сумеют тут выжить, приспособиться и использовать этот мир себе на пользу, а не во вред, если каталогизируют, опишут, обмыслят его. И сделать это должны были самые умные из них, самые обученные. Потеря навыков мышления, умения накапливать знания должна была обернуться неминуемой катастрофой.
Вдруг они выкатили на огромную проплешину, покрытую мелкими трещинками, совершенно красную, как несвежее мясо. Антон поерзал, все-таки стоять гурьбой было неудобно, но машина пошла по естественному шоссе ровнее, поэтому стало как бы легче. Он спросил:
– Ребята, а мы не на Марсе, а?
Пестель даже хрюкнул от досады.
– Не валяй дурака, там то же Солнце. А тут…
– Да что тут? – Никто Антону не ответил. – И где это – тут?
– Чтобы это понять, нужен Перегуда, – ответил Ростик. – А он не торопится обсуждать свои гипотезы.
– Нет, в нем просто осторожность серьезного ученого говорит, – попытался защитить астронома Пестель.
Внезапно Дондик, который до этого мирно сидел на сиденье рядом с водителем, полуобернулся и, перекрикивая шум двигателя, спросил из низкой дверки кабины:
– Кто такой Перегуда?
Он все слышал. Для ребят это оказалось открытием, им-то казалось, что они полностью изолированы. Это впечатление создавалось давлением ветра в лицо, свистом в ушах, пылью, летевшей в глаза. Ростик пояснил:
– Директор обсерватории.
Дондик разочарованно покрутил головой.
– Он темнит что-то, не говорит того, что думает.
Пестель, которому Перегуда определенно нравился, снова вступился:
– Товарищ капитан, он просто не любит говорить о том, в чем не уверен. У него такая школа, такая выучка. Тем более…
Внезапно машина ухнула вниз, потом, резко задрав нос, рванула, как самолет, в серо- бурое небо. Мотор отчаянно взревел, заскрежетал… Сзади, громыхнув металлом, упал чей-то автомат. И машина заглохла. Ее колеса, зашуршав по мелким камешкам, поехали вбок. Потом она встала окончательно.
– Догазовался, Чернобров? – спросил Дондик.
Ростик все еще не понимал, прозвище это или фамилия. За такие брови в самом деле можно было и фамилию дать.
– Да ерунда, капитан, – ответил водила. – Посмотрю, что с задними колесами, и дальше полетим.
Он хлопнул дверцей и спокойно, будто они остановились на шоссе недалеко от города, вылез из машины.
Пыль, догнав их, стала оседать на гимнастерки, на лица, на борта машины еще плотнее. Ростик огляделся. Накренившись, они стояли на покатом галечном берегу неглубокой речушки. На Земле речки тут не было. Она вообще «выпрыгнула» на них слишком неожиданно, или водила в самом деле чересчур разогнался на красном такыре.
Пестель выдернул из захвата свой автомат.
– Я сейчас. – Он подошел к дверце, устроенной сзади, и решительно раскрыл скобочный замок.
– Ты куда? – удивился Дондик, оборачиваясь.
– Он правильно делает, – отозвался Антон. – Водилу прикрыть нужно.
Подхватив автомат с пола – оказалось, это он закрепил оружие не вполне надежно, – здоровяк пошел к дверце. Не смог устоять и Ростик.
Сначала земля странно подрагивала под ногами, потом Ростик понял, что это обманчивое впечатление, оставшееся от слишком быстрой езды по пересеченной местности. Через полминуты это прошло.
Пестель тем временем уже спустился к речке. Мелкая и прозрачная, она текла деловито, как на Земле. Пестель наклонился над ней, и отражение солнца от водяных бликов осветило всю его фигуру. Потом он спокойно зачерпнул воду ладонями, посмотрел в нее и вылил себе на лицо.
