Лотар покачал головой:
— Я думаю, он сначала хотел его испытать.
— Почему ты так думаешь? — спросил Гергос. — Он мог сделать всё, что угодно. По крайней мере, своё барахло уволок в безопасное место.
— Во-первых, собаки слишком быстро успокоились. Не забывай, Гергос, я был там. Во- вторых…
— Вообще-то, — сказал вдруг Сухмет, — для испытания больше подходит башенка над библиотекой. Там и дырку не нужно пробивать.
— Сегодня ночью ты был там. А с тобой, как ни странно, он не захотел связываться. К тому же он не был уверен, что Гонг сработает. Вот поэтому, я думаю, он хотел лишь испытать его.
— Ну а толпа на улицах? — спросил князь.
— Толпа реагирует на так называемый “шёпот” — побочное действие вызывания собак. Я думаю, Капис, устраивая испытание и зная, какое действие “шёпот” оказывает на слабые людские души, с самого начала предусмотрел атаку на воеводу Сошура. Он знал, что его из города не выманить, и вздумал избавиться от воеводы прямо здесь, в стенах Мирама.
— А смерть… — Князь замялся, но всё-таки договорил: — А убийство Прачиса?
— Убил не он. Когда княжич попытался рассеять толпу, его уже не было на площади. Это доказывает, что у него и в мыслях не было убивать княжича. Убил тот, кто очень умело использовал обстоятельства и кто, конечно, посвящён в заговор.
Князь внимательно и долго рассматривал Гонг Вызова в руках у Лотара. Желтоголовый даже подумал, не подойти ли к князю и не вручить ли эту штуку, чтобы он смог рассмотреть её получше. Но не успел.
— Это следует уничтожить, — сказал князь.
— Достаточно будет спрятать подальше в подвал, куда не доходят лучи Зо-Мур. Хотя… Если заговор разветвлён, заговорщики попытаются снова добыть его.
— Значит, дело следует считать решённым? — спросил Гергос.
Князь, не отрывая взгляда от неглубокой полированной миски, шагнул вперёд, вытащил немощными, вялыми руками из ножен своего носильщика короткий меч и показал остриём на стол, где стояли тигли, шлифовальные круги и неудавшиеся Капису гонги.
Лотар подошёл к столу и положил Гонг на край. Князь размахнулся и рубанул изо всех сил… Но сил у него было немного, поэтому на твёрдом металле остались лишь вмятины и царапины. Но тогда он стал яростно, как молотком, бить по Гонгу, пока на разрубил его на две неровные части.
Потом разжал пальцы, и меч со звоном покатился по плитам пола. Князь вытер лицо и, с трудом переводя дыхание, произнёс:
— Продолжай искать, чужеземец, и не вспоминай о прошлом слишком часто.
Лотар кивнул, Сухмет принялся по обыкновению кланяться, а Рубос щёлкнул каблуками, выражая послушание. Князь обвёл их тяжёлым, уже тонущим в приступе боли взглядом.
— И поторопитесь. Имена или головы заговорщиков мне нужны как можно скорее. Теперь я начинаю верить — если мы обезглавим заговор, собак не будет.
Носильщики едва успели подхватить князя — ноги у него стали подкашиваться — и, не взглянув на остальных, унесли своего господина из лаборатории. Теперь он даже не пытался делать вид, что идёт своими ногами. Его унесли, словно раненого или павшего с поля боя.
Гергос повертел в руках разрубленный Гонг.
— Негодяй! — с чувством произнёс он. — Жаль, что он успел бежать. Если бы он попался мне в руки…
Рубос проворчал:
— Если ты не будешь тут стоять, может быть, его ещё можно поймать. Ведь из долины не выйдешь.
— А чем, думаешь, занимаются мои люди? — Гергос слабо усмехнулся.
Лотар провёл рукой по поясу и повернулся к капитану мирамской дружины:
— Гергос, прикажи вернуть мне Гвинед.
— Конечно, я сам верну его тебе. Извини, мне казалось, я действовал так, как должен. — В знак примирения Гергос протянул руку.
Лотар пожал ему руку, но, коснувшись сухой и тёплой ладони, вдруг почувствовал, что это лишь видимость дружелюбия, что за рукопожатием Гергоса кроется опасение или даже неприязнь. Он хотел было разобраться, но потом отмахнулся от этой мысли как от назойливой мухи.
Довольно обычное дело среди военных: Гергос вполне мог опасаться, что влияние Лотара лишит его тех немногих преимуществ, которых он добился за долгую, безупречную службу. Он мог просто ревновать Лотара к князю. А может, дело в профессиональной недоверчивости… Или в чём-то ещё.
Когда капитан вышел в проём, Лотар повернулся к Рубосу и вдруг отчётливо услышал его шёпот:
— Всё так, если бы не удивительная медлительность, когда следовало торопиться.
Его друг был абсолютно прав.
Глава 18
Отослав Сухмета спать, Лотар и Рубос отправились на княжескую конюшню, чтобы снова попросить лошадей. Простоватый конюх оказался сговорчивее, чем в прошлый раз, и сразу согласился дать им лошадок. Только вот незадача — почти всех стоящих коней забрал боярин Бугошит, когда сегодня пополудни отправился в свой замок.
Рубоса это задело:
— Но ведь какие-то лошади у тебя остались? Не мог же ты отдать всех коней разом?
— И-их, господин хороший, дак потом ещё дружинники набежали, они ловить кого-то затеяли, им тоже подавай лошадей, и тоже лучших…
— Хорошо, дай не лучших, дай просто таких, которые могут ноги переставлять, — предложил Лотар, которому эти препирательства надоели.
— Ну, есть у меня две старушки, только они не любят гурхорскую езду, — задумался конюх. — А я заметил, что вы ноги-то держите, словно и не в наших сёдлах сидите…
— Они нас выдержат? — едва сдерживая смех, спросил Рубос.
— Конечно, не так уж они стары, чтобы не снести твою милость.
— Седлай!
Лотар вдруг вспомнил, что до сих пор ничего не ел. К тому же жажда мучила его так, что в трактире Шува, куда они быстренько сбегали, пока им седлали кобыл, он выдул две огромные кружки воды и наполнил даже фляжку, выпрошенную у Рубоса.
— Кстати, Лотар, — спросил Рубос, — давно хотел тебя спросить. Ты почему свою фляжку не носишь? Ведь чаще других прикладываешься.
Лотар, жуя на ходу кусок хлеба с толстым ломтём мяса и каким-то волокнистым маринованным стручком, улыбнулся:
— Столько раз пробовал, но, когда она у меня, я её слишком быстро выпиваю. Так что бесполезно даже и носить. А Сухмет отказывается, говорит, наша фляжка не гармонирует с его Утгеллой.
