– Я думаю, у нас есть два пути. Давай подумаем над обоими. Первый. Мы можем подойти к этому столбу со стороны полей, но придется пересечь всю пернатую обитаемую территорию…
– Вообще-то территория не бывает пернатой, – тихо отозвался Ким, не мог не поправить.
– Второе. Мы можем зайти со стороны моря. Это значит, что будет труднее. Потому что нам точно известно – берег свой они наблюдают довольно плотно, хотя судоходства у них нет. Это доказано.
– Я тоже слышал, – кивнул Ким. – Хотя участвовал только раз.
– Вместе участвовали, – согласился Ростик. – И было это тогда впервые. К счастью, отбились. Должно быть, повезло. Они сами не дали поглубже на их территорию залезть, а не то… Да, вот еще, с моря труднее будет ориентироваться, вообще можно проскочить нужное место.
– И в носу ковырять – можно палец сломать, – отозвался Серегин, – если не умеючи. Потому вас и посылают, соколики, что не должны вы промахнуться.
– А уходить как будем? – спросил Ким.
– Уходить можно напрямую, – сказал Рост. – Они вряд ли так наивны, что не догадаются, кто и зачем к ним пробрался. Но ведь поделать уже ничего будет нельзя.
Он и не подозревал, что эта его фраза приведет едва ли не к самой большой ошибке во всей операции. Он полагал, что они летят только посмотреть и потому пернатым будет легко их простить, если обойдется без стрельбы. Он не думал, что дело повернется совсем не так, и не без стрельбы. Но Ким уже запомнил эту сентенцию и, привыкнув доверять Ростику, поступит так, как поступать нельзя.
Ким принялся циркулем, вырезанным из деревяшек, отмерять расстояния.
– Если зайти с севера, потом срезать вот тут, – его циркуль пробил морские просторы ломаными прямыми, – потом строго на юг, чтобы не сбиться, как справедливо было замечено, потом вернуться… – Он помолчал. – М-да, получится почти тысяча километров. А значит, топлива нужно взять…
– Бери под завязку, – отозвался Серегин. – Мало ли что? И патронов вам я дам, сколько захотите.
– Тебе дай волю, – сказал Ким, – ты бы нас и бомбами снарядил.
– Бомбами – нет, они тяжелые очень.
– Бомбы? – спросил Рост.
– Горшки, начиненные аммиачной ватой, – махнул рукой Серегин. – Больше хлопают, чем взрываются.
– Ничего себе хлопают! – запротестовал Ким. – При удачном попадании дом Гошодов из лучшего их камня слизывает как языком, а ему все мало!
– Я не знал о таких испытаниях, – отозвался Рост. – А зачем дом триффидов бомбить?
– Прочнее просто ничего не нашли, – сказал Ким. Потом улыбнулся. – Ты не волнуйся, никто с твоими драгоценными кустиками воевать не собирается.
– Что у нас со временем? – спросил Серегин.
– Если лететь по тому маршруту, что наметился, то есть через море, то выходить нам нужно… Да, часа за три до темноты. Если не заблудимся, то через десять часов, самое позднее, будем на месте, а это… Час до рассвета.
– Хорошо считаешь, – сказал Рост. – Убедительно.
– Тогда, – в голосе Серегина появились приказные нотки, – до обеда спать. Машину я приготовлю. Если нет возражений, то Безголовую.
– Кого? – не понял Рост.
– Есть у нас очень легкая леталка, – пояснил Ким, – всего на четыре души, ходкая, хотя и любит нос задирать, а тогда хвост тормозит… У нее нет башенки на горбу, это позволяет километров семь в час прибавить.
– Башенки нет? А если за нами погонятся?
– Тогда перейдешь к Винторуку и будешь из кормовых пушек палить. Может, и отобьемся.
Раз имелись кормовые пушки, Ростику стало полегче.
– Вот что, – решил Серегин, – положу-ка я вас в разных казармах, а то проболтаете до самой побудки.
Так и вышло, хотя Ким и попытался немного протестовать. Но ничего не получилось, чтобы остудить его, Серегин даже часового поставил у комнаты, где уложил Кима, а потом, подумав, выставил солдатика у двери темной, хорошо проветриваемой кладовки, куда уложил спать Ростика. Как позже Рост узнал, конечно, это была не кладовка, а комната самого Серегина. Которой, кстати, он почти не пользовался – дневал и ночевал то в ангарах, то на полетной вышке.
Потом их разбудили. Они умылись, наспех проглотили отличный, приготовленный по летным нормам обед и поднялись в воздух.
Небо были чистым, как родниковая вода. Вот только не совсем летним, не пыльным еще,
