– До меня дошли другие слухи… – так же медленно, как и прежде, проговорил Мурат- Председатель. – Вернее, конечно, сведения. А именно, что ты силой захватил власть над армией и пытался настраивать офицеров на то, что вам необходимо решить вопрос власти данным вам для защиты города оружием.
– Что-о? – Ростик даже подался вперед. – Нет, повтори, что ты сказал?
– Он не обязан повторять, если ты плохо слышишь, – буркнул кто-то из сидящих в зале подхолуйчиков.
Почти все из сидящих на стульях людей засмеялись. Не смеялась, кажется, только теща Тамара. Она смотрела на Ростика, что-то пытаясь передать ему своим взглядом, но Рост лишь кивком поблагодарил ее, осмотрелся и снова перевел взгляд с этих крысиных, свиных и гиенистых рыл на Мурата.
А впрочем, зря он обидел почтенных хрюшек и прочих зверей. Они были куда интеллигентней и красивее тех, кто искусственно и натужно ржал над Ростиком. Тогда-то он понял, что вопрос о власти в Боловске находится в опасности и его придется решать. Возможно, очень жестко.
Если бы он не был в ссылке, если бы знал, что происходит в городе, возможно… Нет, определенно, он бы уже приложил все силы, чтобы этого сборища не было и в помине, чтобы… эти, с позволения сказать, люди остались все-таки людьми.
– Я говорю о том, что приказал, узнав о нелепой, – Мурат усмехнулся, чуть ли не радостно, – смерти Достальского, передать командование Смаге… Ты меня слышишь?!
Он заорал так неожиданно, что Ростик едва не вздрогнул. Что-то в этом было очень заученное, тренированное и… гадкое. Кажется, так же взвинчивал себя на трибуне Гитлер, мельком подумал Ростик, если верить старым, земным еще хроникам.
– А ты на меня не ори, – вдруг отчетливо отозвался он. – Ты не заслужил даже того, чтобы сидеть в моем присутствии, а туда же… орать вздумал.
Бывший кабинет первосекретаря компартии, а ныне приемный зал Председателя Боловска накрыла мертвая тишина. Только не сорваться, думал про себя Ростик, не заорать в ответ.
– Что ты сказал? – вкрадчиво спросил Мурат.
– Я же объяснял, докладывал… – с откровенной радостью засуетился Калобухин. – Все это офицерье, как один… Только и думают, как бы в Председатели пролезть. – Он обернулся к Ростику и сделал к нему два шага. – Все, Гринев, допрыгался.
– Не думал, что до такого дойдет… – Ростик, уже успокаиваясь, походил по комнате, от стены к стене, как привык еще у себя в Храме, когда размышлял. – Сволочи вы все, продажные, мелкие, трусливые сволочи… Вот что, – он решился. – Пора от вас очистить город. Загнать в те норы, из которых вы выползли. – И он перешел на Единый. – Бастен, ты готов? Я разгоняю всю эту шайку… Беру власть в свои руки.
Слабое дуновение полдневного ветра даже не прошелестело из дальнего угла, а скорее мягко надавило Ростику на сознание. Его союзник, оказывается, все понимал куда лучше, чем мог ожидать Ростик, когда раздумывал, как аглор воспримет русский.
– Это… заговор! – заорал Мурат и почему-то с ногами, путаясь в своей смехотворной мантии забрался на трон. – Взять его! – Он выбросил вперед руку, указывая на Ростика. – Забрать, растоптать, замучить!.. Чтобы духу его не осталось, чтобы память о нем выветрилась!
Калобухин с гадкой ухмылкой на физиономии прыгнул вперед. В комнату уже вбегало пять… нет, семь солдатиков, таких же откормленных, как и те, которых Ростик встретил в фойе.
А Рост тем временем продолжал расхаживать и говорил:
– Это надо же, до какой мерзости вы докатились?
Больше он ничего сказать не успел, потому что Калобухин схватил его за плечи… И тут же, словно из ниоткуда, из воздуха, который вдруг стал на миг очень плотным, появился блестящий клинок. Он прочертил странную, слегка искривленную дугу, и бывший пытатель, мастер застеночных избиений, которые полагал расследованием, с удивленным лицом… сполз вниз, обливаясь кровью. От его плеча почти до груди возникла кровавая полоса, и он умер, так и не успев ничего понять.
– Только не убивай! – заорал теперь уже Рост на Едином, но опоздал. Трое из семи солдатиков, которые успели вбежать в комнату с тем же удивленным выражением, распались на куски… Но видимый в воздухе меч, уже красный от крови, завис перед остальными. Потом он исчез резким броском по красивой и сложной траектории.
Зато все остальные солдатики вдруг поотлетали к стенам и замерли, живые, но не способные даже подняться.
– Я забыл сказать, – мирно проговорил Рост, – что к нам присоединились невидимые воины, называющие себя аглорами. Они вшестером разделали почти всю сорокатысячную группировку пауков. А пауки – противник, с которым мы вряд ли справились бы без их помощи.
Он помолчал, в комнате было настолько тихо, что стало слышно, как где-то внизу бухают сапоги и кто-то выкрикивает какие-то команды… Рост обернулся, оббитая войлоком дверь осталась открытой.
– Так что, – он помедлил, чтобы его слова дошли до каждого, – я беру власть в свои руки. Полагаю, что сил, находящихся в городе, не хватит, чтобы справиться с тем, кого я привел. И если будет нужно…
– Сколько их тут? – Мурат озирался, на его лице выступил пот.
Да он же сумасшедший, подумал Ростик, он же просто проходимец, который стал Председателем только потому, что заразил своей ненормальностью других.
