Рубос тоже это заметил. Он хмыкнул и что-то сказал Бостапарту, юноша рассмеялся. Лотар с легкой завистью подумал, что между его старым другом и учениками установились вполне непринужденные отношения.
Стоп, у него уже нет мальчишек. Остался только Бост – не потому ли он взял под свое покровительство Санса? Он не знал ответа, да и не хотел над этим думать, у него было много других более насущных проблем.
Когда они приближались к кораблю, их догнал запыхавшийся Сухмет: – Вещи скоро принесут, господин мой.
– Вещи? – Лотар нахмурился. – Ах, ну да, вещи.
Лотар оглянулся. У стен замка стояли почти все обитатели долины. И конечно, девушки – Бетия и Жарна.
Лотар почувствовал, что в лицо ему дохнуло слабым жаром, словно песчаным ветром пустынь Южного континента. Он будет вспоминать эту девушку или?.. Или еще не все кончено и у него когда-нибудь появится возможность поговорить с ней?
Жители острова не скрывали своего настроения, Лотар без труда уловил и сожаление, что такие интересные гости уезжают, и радость, что удалось на них подзаработать, и облегчение от того, что теперь все пойдет по-прежнему – неспешно и без лишних волнений.
Скорее всего именно это и привело его к решению, о котором он думал почти всю ночь. Лотар принял решение и почувствовал, что ему становится чуть-чуть легче. Если бы еще знать, что он прав…
Сухмет поднял голову и с тревогой посмотрел на Желтоголового. Он, конечно, почувствовал, что происходило с Лотаром.
Они подошли к сходням корабля. Сверху на них смотрел Джимескин.
– Наконец-то, а я уж подумал, что нам придется и следующую ночь провести в этой всеми забытой долине. – Джимескин внимательно посмотрел на Санса. – Кстати, ты совсем ничего не сказал мне про обследование нашего бывшего лейтенанта.
– Ну, обследование не входило в наши планы, мы хотели его использовать и, возможно, вылечить. Что и сделали.
– А именно?
Лотар пожал плечами:
– Это уже не имеет значения.
– И все-таки я хочу быть уверенным в том, что не ошибусь, когда буду принимать решение относительно Санса.
С какой стороны ни посмотри, это резонно. Правда, Лотар полагал, что решение относительно Санса будет принимать он. Но спорить об этом не имело смысла.
– Ну, выяснилось, например, что это он пытался совершить покушение на Присгимула.
– Что? Это был я? – Санс побледнел так, что белый ворот его рубахи показался темным, как подтаявший снег. – Но я ничего не помню. Я лег спать на сено и очнулся снова на сене.
– Так, – зловеще протянул Джимескин. – И ты еще хочешь взять его с собой?
– Технически это был он, – спокойно продолжил Лотар. – Но практически его подтолкнул тот, кто потребовал от него этой и других услуг задолго до того, как он стал понимать, на что его толкнули.
– Все равно он впустил в себя предательство, и…
– В его случае это можно рассматривать как болезнь. Сейчас он здоров и предан делу куда больше, чем остальные. Не забудь – тот, кто переболел, приобретает иммунитет.
– Нет, – очень жестко ответил Джимескин.
Лотар пожал плечами. Хорошо, он так и думал.
– Ладно, я просто думал, что он будет полезней на борту, но если ты так настроен против него, он останется со мной.
Над кораблем и над всеми, кто мог слышать Желтоголового, повисла неуверенная тишь. Лотар мог бы потрогать ее руками – настолько она была осязаемой.
Джимескин медленно повел головой, словно ему сдавило шею или грудь.
– Что? Я не ослышался?
– Нет, ты не ослышался. Я согласен, пусть Санс остается со мной. Более того, я думаю, это в самом деле наилучший выход.
– Я говорю не о Сансе. Я говорю о тебе. – Банкир снова повел головой. – Я не ослышался – ты выходишь из игры?
Лотар предвидел такую реакцию на свое решение остаться на Шонморе.
– Нет, я взялся за это дело, и я его продолжаю. Просто мне кажется…
– У нас есть совершенно достоверные данные, что делать дальше. У нас есть следующая точка, где скорее всего находится третья линза, а ты остаешься? К тому же до первых боев между наступающими армиями и слабыми – чего уж тут скрывать? – совершенно декоративными заслонами Присгимула и союзными отрядами Вернона остались считанные
