Он хотел было блокироваться, но потом понял, что она легко обходит его блоки и все равно достает его грудь, живот и бока. А когда он попробовал уклоняться, то получилось еще хуже – она подлавливала его и била на встречном движении, что было еще больнее.
Очутившись наконец на песке, практически потеряв всякое представление о том, что и как с ним происходит, Лотар вдруг осознал, что она не будет его добивать в таком нелепом, лежачем положении. Пока он лежал, она ходила вокруг, невредимая, свежая, как роза на утренней грядке, злая и прекрасная, недостижимая и непробиваемая ни для одной из его атак.
Он поднялся, и Бетия снова принялась бить его, но уже чуть-чуть слабее, чтобы он не потерял сознание, чтобы мог соображать, или двигаться, или… Зачем-то ей это нужно, тупо подумал Лотар, лишь в самом конце ослабив ее проникающий удар в область сердца, нанесенный из такого положения, из какого его невозможно было нанести…
Потом он снова поднялся, роняя на песок капли крови, смешанной со слюной, стекающей из разбитой челюсти, и приготовился к тому, чтобы умереть. Вот тут-то он и понял, куда она гонит его своими ударами. А когда она в третий раз завалила его на песок, он уже не сомневался – она собиралась утопить его в янтарной скале, в Яйце Несбывшегося… Краем сознания он вдруг догадался, что тогда умрет с наибольшей пользой для Жалына, хотя непонятно, с какой именно.
И еще он заметил, что Сухмет, неподвижно лежа на песке, принялся что-то готовить. Знать бы что, подумал Лотар, оглядываясь на янтарный валун, который находился уже в десятке футов от его спины, попробовал бы помочь.
Теперь, когда его биозащита была пробита множество раз, когда он сам был измочален, как груша для отработки ударов, он чувствовал, что от янтарной скалы исходит странный, чуть кисловатый запах. Удивительно, подумал Лотар, как это я раньше не догадался, что можно воспринять эту штуку на запах? А на вкус?
– Скоро узнаешь, какова она на вкус, – ответила вдруг Бетия.
Неужели он заговорил вслух? Или она читает мысли?
– Знаешь, я не рвусь оказаться там.
– Тебя никто не спрашивает, Желтоголовый.
Она стояла над ним, подбирая ногу для последнего удара, чтобы втолкнуть его в эту ровную, блестящую, золотистую поверхность, от которой никто и никогда не может отлипнуть. Он вспомнил, как тонул в ней Санс, представил, как будет тонуть сам…
Но он знал, что своей мыслью маскирует то, что подготавливал Сухмет. Он думал об этом отчетливо и громко, приковывая к себе все внимание Бетии, заставляя ее успокоиться и стать еще более высокомерной, то есть хотя бы немного уязвимой…
Ее нога пошла чуть назад, чтобы удар был более размашистым. Она уже не очень торопилась. Она наслаждалась и готова была бить медленно, чтобы даже Сухмет мог это видеть во всех подробностях…
Оказалось, Сухмет этого и ждал. Он стремительно выбросил вперед руку. Жалын, который стоял в двадцати саженях, не ближе, выкрикнул что-то. А Лотар уже понял, что это и есть его последний шанс – нелепый, почти глупый, но единственный… И еще он понял, что именно должен сделать, чтобы все-таки не оказаться в этой прозрачной янтарной толще без дна.
Почти одновременно с презрительной усмешкой Бетии он поймал то, что Сухмет телепортировал ему. Это был Матрипост. Простой платок, который создает вокруг человека ровное течение времени, и даже самый быстрый противник, такой, как Бетия, не может преодолеть его слабую, очень ограниченную, но такую нужную для единственного движения защиту…
Нога ее двигалась теперь так медленно, что Лотар перехватил ее, как в учебном поединке, – намертво, за лодыжку. На лице Бетии появилось слабое, высокомерное удивление. Она еще ничего не понимала. Или соображать стала слишком тяжело, потому что для непривычного к Матрипосту бойца это внезапное замедление скорости и полный распад своих возможностей создавали, конечно, почти непереносимый стресс. Только и стресс развивался медленно – Лотар на это очень рассчитывал.
Он поставил ногу на ее живот и крутанулся через спину. И Бетия попалась. Она не смогла уйти от этого рывка, а когда поняла, что произошло, было уже поздно – ее плечо и часть ноги с чавкающим звуком врезались в янтарное Яйцо.
Она подергалась, пытаясь отлепиться, но это было невозможно. Лотар усмехнулся. Его рука тоже была почти до запястья утоплена в желтые запасы Несбывшегося, но он не очень переживал. Главное, что Бетия, кажется, теперь накрепко привязана и должна утонуть.
– Как ты это сделал? – Внезапно она поняла, что произошло, и завизжала: – Как я на это попалась?!
– Ну, это Матрипост, такой локальный замедлитель. Сухмет носил его с собой в выключенном состоянии, чтобы он не мешал своими полями. Но вот пришло время, и он сумел его включить… А я использовал. Если бы не этот платочек, ты бы, конечно, никогда на этот бросок не попалась. Ты – почти совершенный боец… – Помолчав, Лотар добавил: – Была.
Бетия снова подергалась, пытаясь высвободиться из янтарного плена. Но Лотар знал, что это невозможно. Да и она тоже это знала, надежда у нее осталась только одна. Она повернулась к Жалыну.
– Отец, – позвала она.
Жалын уже понял, что произошло. Бледный, с широко расставленными руками, он бежал вперед, совершенно потеряв голову от горя. Лотару на миг даже стало жаль его. Он не подозревал, что этот бездушный и старый, как мир, демон способен на теплые, живые чувства. Но делать было нечего. Это была война, и Лотар приготовился к следующему шагу.
