только на себя. Я почти всегда буду вымотанным, и энергии моей не хватит даже, чтобы остановить полёт мотылька, как сказано в одном старом трактате.
Лотар вздохнул.
— Я и рассчитывал только на себя. Никого другого я не пущу…
— Но как же так, Учитель? — почти вскричал Стак. — Разве не наше дело — быть с тобой?
В зале повисла тишина. Она была такой полной, что слух стал обостряться помимо воли. Через несколько секунд Лотар уже без труда слышал голоса и стук инструментов, которые долетали из Заречья, где строительство ремесленной слободы шло полным ходом даже в вечерние часы. Слышал разговоры речников на пристани, перекличку учеников Фехтовальной академии, заканчивающих занятия…
— На этот раз, Стак, вы останетесь дома. И не потому, что маленькая группа пройдёт незаметно, а большую засекут и атакуют. Причина ещё в том, что ваша помощь не сыграет никакой роли, если всё получится так, как я задумал.
— Но, Учитель!..
— Стак, я прошу… Прошу тебя. Это будет бой — если будет, — в котором всё решит качество, а не количество.
— Если нужно качество, мы добьёмся его. Мы будем тренироваться, как ты, каждый день по восемь — десять часов, мы постигнем ту технику, которую ты изобрёл в последнее время, и тогда…
— Это невозможно, — раздельно произнёс Рубос. — Стак, тренироваться так, как Лотар, уже тяжело, но ещё, может быть, и реально. Но достигнуть того, чего добился он, — нет. Это за пределами человеческих сил. Поэтому я предлагаю: пойдём втроём — Лотар, Сухмет и я. И если…
Вдруг прозвучал очень тихий голос Ди. Но его все услышали:
— Я предлагаю всё-таки подумать: зачем мы идём? Рубос решил прояснить ситуацию:
— Видишь ли, Ди, хотелось бы избавить мир от архидемона. Лотар кивнул:
— Иначе он всё равно не оставит нас в покое, так и будет убивать людей и строить козни. Как он убил моих учеников.
— Значит, мы обсуждаем тут всего лишь возможность мести?
— Нет, конечно, — ответил Лотар. — Но если не довести моё дело до конца, оно каким-то образом обессмысливается.
— Неужели ты не понимаешь, учитель, что на смену ему тут же придёт другой такой же?
— Не бывает совсем такого же. И потом, не может быть, чтобы он пришёл в тот же миг. Может быть, целое поколение людей будет жить без воплощённого зла. К тому же, когда он придёт, те, кто будет после нас, непременно захотят от него избавиться, потому что один раз — нам — это удалось. И они с ним справятся, потому что однажды такое уже было. Может быть, в этом и есть моё дело, а не в том, чтобы создать академию или даже Белый Орден.
— Ты сейчас гораздо отчётливее, чем кто-либо из нас, признал, что победа твоя, как бы дорого за неё ни заплатили, дело временное, — печально, но очень убедительно проговорил Ди.
— Конечно, — неожиданно согласился Лотар. — В силах человека вообще решать лишь временные проблемы. Я не претендую на большее. Я живу в одно время с этим врагом, и я собираюсь справиться со своим врагом. Придут другие люди, пусть они справляются со своими врагами. Это один из принципов жизни. И он вовсе не означает, что я должен бездействовать.
Внезапно Сухмет наклонил голову и хлопнул ладонями по столу:
— Господин мой, я должен признать: ты стал очень хорошо понимать суть воинского искусства.
И тогда Ди, который собрался было что-то возразить, захлопнул рот и задумался. Стало заметно, как он опечален.
Глава 4
В путь они отправились незадолго до полудня, шагая по главной дороге, раскланиваясь с горожанами, которые при встрече с Лотаром почтительно снимали шапки. Немного — с милю — с ними вместе прошла и Мало. Она почти по-детски норовила держать Лотара за руку. Когда он вынул свою руку из её горячих пальцев, она вздохнула, на прощание сделала перед Лотаром охранный жест Кросса, а потом пошла назад. Сухмет прошептал очень спокойно:
— Она считает, что никогда больше тебя не увидит, господин мой.
Лотар кивнул, повернулся и стал догонять Рубоса. Тот шёл рядом с Ди, и они рассуждали о понятиях “зрелость” и “старость” в западных странах и в Поднебесной. В последнее время такие умозрительные проблемы стали весьма интересовать Рубоса.
На привале Рубос вдруг заметил в Сухмете странные перемены и, прожевав свой кусок, заинтересованно спросил:
— Сухмет, я не вижу на тебе Утгеллы. Или ты достиг такого совершенства, что умеешь её уменьшать до размеров кинжала?
В самом деле, на Сухмете не было никакого оружия, только на поясе болтался скромный нож, подходящий больше для еды, чем для боя.
— Утгелла — прекрасная сабля, но она будет слишком заметно накапливать ауру путешествий. И клинком, и своими украшениями. Я пришёл к выводу, что тащить её в этот поход неразумно.
— Ага, понимаю, — глубокомысленно проговорил Рубос. — И по этой же причине ты идёшь в простом халате, а не в немыслимой парче, как обычно?
Сухмет подумал и вдруг произнёс вполне серьёзно:
— Ты прав лишь отчасти, Рубос. Вторая часть правильного ответа в том, что наш друг Ди убедил меня в красоте простоты.
Лотар чуть не подавился сушёным фиником, который в это время жевал.
— Ты уверен? — спросил он. — Уверен, что именно Ди явился для тебя примером, достойным подражания?
Сухмет посмотрел на Лотара, который отправился в путь, как он поступал многие и многие годы, — в самом простом комбинезоне, улыбнулся и ответил:
— Мне ли не знать, что творится в наших головах?
Значит, это была правда — Ди не только учился у восточника, но и заразил его своим аскетизмом. Именно Ди, а не Лотар и не другие достойные учителя, которые были в жизни Сухмета. Потрясающе! Лотар решил присмотреться к отношениям восточника и фоя более внимательно.
Идти с ними рядом было легко и спокойно. Лотар думал о Мало, об их любви, о том, что когда-нибудь, если он выживет, ему будет нужно, чтобы кто-то ждал его возвращения, и тогда он оценит этот дар по достоинству. А пока не следовало нагружать девушку своей судьбой, ей и так досталась чрезмерно тяжёлая доля, как у каждого, кто стал орденцем и принял бы часть извечной борьбы со злом этого мира.
Ближе к вечеру, когда они уже пересекли границу Лотарии и пора было искать ночлег,
