– Я должен что-то говорить? – удивился Рост.
– Нет, но я подумал, что ты мог бы… хотя бы спросить, зачем мы пожаловали?
– Вы сами скажете. – Рост плохо помнил себя в этом возрасте, но, кажется, он был таким же… активным.
– Ходят слухи, Ростислав…
– Можешь называть меня капитаном, по званию. Если осмелишься, конечно.
– Кап… капитан, – с трудом проговорил Витек, – вы собираете команду, чтобы совершить очередной поход на юг, к пурпурным и паукам.
– Я еще не решил, что соглашусь на это.
– Но все говорят, – горячо вмешался Ромка.
– Понятно, – кивнул Ростик, принимаясь за чай, – Ким подсказал.
– Возьмите нас с собой.
– Виктор, а тебя мама пустит? – усмехнулся Рост.
– Вот, я же говорил, что с этими родителями…
– А если серьезно, – Рост понял, что допустил ошибку, которую приходилось теперь исправлять, – вы не подготовлены для такого похода. Вы же учитесь, кажется, в универе? И что-то я не слышал, что вы получили хоть какие-нибудь дипломы, или что там теперь выдают вместо них.
– Да кому они нужны?! – Ромка определенно опережал события. – Эти дипломы…
– Допустим, мне.
– Нет, так дело не пойдет, – проговорил сын, как-то очень смахивая в этот момент на отца. – Ты скажи, чего мы там не видели? Или ты все еще цепляешься за формальное образование?
– Пожалуй, да, цепляюсь. Потому что сам остался неучем.
– Да ты… Гораздо толковее, чем все наши преподаватели, кроме Пестеля, конечно. Но ведь он же из вашей компании.
– Спасибо, – Рост усмехнулся и тут же спросил: – Вы у него учились?
– У кого же еще? – хмуро спросил Витек.
– Понятно, биология не задалась, вот и решили сбежать на войну.
– Под твоим командованием мы гораздо скорее научимся чему-то настоящему, – выдал Ромка.
– Не уверен. Кроме того, дисциплина – это не только умение строиться, но и…
«А ведь я им нотацию читаю, обыкновенную родительскую нотацию». И тут Рост сам собой умолк.
– Ты покажи ему, что мы принесли, – подсказал Витек, который к нотациям, видимо, не привык. Поликарпа дома было не застать, он дневал и ночевал на работе, а Раечка была слишком мягкой, чтобы использовать такой рискованный способ воспитания.
Ромка поднялся, сходил к крыльцу и принес с собой папку, почти такую же, в какую складывала свои рисунки – или иллюстрации, как она их называла, – Баяпошка. Отодвинул чашки и чайники, раскрыл.
Это оказались его, Ростиковы, рисунки, когда он еще пытался что-то изображать как рисовальщик. Он и забыл, что было время – стоило выдаться свободной минутке, как он начинал рисовать.
– Вот Шир Маромод, вот… – начал было Ромка, но Витек дернул его за рукав, и тот все понял.
Рост поднял один лист, другой, полистал блокнот, который брал с собой в разные передряги, например, в их поход со старшиной Квадратным к Олимпу. Точно, тогда они еще Олимп открыли, Перевал и, кажется, Водный мир. Еще, если не изменяет память, впервые опробовали гелиограф. Кто теперь из этих ребят поверит, что они были когда-то такими отчаянными первопроходцами.
Рисунки были беспомощными, сейчас бы он сумел сделать что-то получше. Точнее, выразительнее, даже, пожалуй, определеннее. Но такой свежести взгляда точно не добился бы. Это вот и можно принять за похвалу, решил Рост и спросил:
– Откуда?
– Мама как-то пришла к бабушке, они посидели, поболтали о тебе немного, и мама принесла их к нам. Я их с детства разглядываю.
Рост нашел еще один блокнот, где он рисовал план города, когда они с Кимом сидели на горе, выслеживая, как пернатые варят вогнутые зеркала. Неожиданно рука его дрогнула, рисунки на миг размазались, словно очень близко что-то взорвалось.
Он понял, что, как бы он теперь ни делал вид, что не согласен с предложенными ему заданиями, бросить это дело не сможет. Так и будет носиться туда-сюда, но в конце концов пойдет туда, зная куда, пока окончательно не сделает то, что нужно. Хотя, возможно, это окажется совсем не то, чего от него ждут.
«Интересно, – отстраненно подумал Ростик, – почему?» Ведь это не было обычным его предвиденьем, это было что-то иное… Или все-таки очень хорошо сбалансированное, почти
