хотя даже это не обеспечивало им полного контакта, достаточного умственного тождества, все-таки Рост сумел что-то им сообщить при этом. В любом случае это было лучше, чем ничего.
Вот только этот звук, вернее, давление, осторожное, но ощутимое, продолжало висеть перед ним, как матовый светлячок, не слепящий, но все равно почему-то закрывающий своим светом едва ли не все остальное. Иногда он менял цвет, становился то белым, то зеленоватым, то опалово-желтым, хотя прежде, когда Ростик умел воспринимать нормальные человеческие цвета, такого оттенка он никогда не замечал.
А потом все кончилось, он понял, что приходит в норму, и сначала, как уже бывало, стал воспринимать вкус воды на губах. Вот ведь напасть, подумал он ненароком, кто же мог в том, обычном, мире придумать, что сначала ощущаешь пищу, хотя – это и правильно. Ведь от того, что ложится на губы и язык, зависит – не умрет ли он, не отравится ли. При этом Левиафан, разумеется, кормил его совершенно великолепно, сам оставался голодным, такое случалось, а его питал безо всяких ограничений, пожалуй, даже с избытком.
Самарха уже несколько раз что-то ему проговорила, она лучше других чувствовала его состояния. Ростик прислушался, ее слова звучали так:
– Командир, они уже пошли, в тот самый фьорд, который ты и раньше выделял… Вернись, командир…
Рост с трудом стал «возвращаться», пытаясь слышать отчетливо, фиксированно, а не проскальзывая мимо смысла слов, всплывающих в его сознании. Потом увидел дно под собой, устланное раковинами, выращивающими металлические шрапнелины, значит, рыболюдям, которые тут поселятся, будет чем заняться.
Потом он понял, что они с Самархой кружат километрах в трех от входа в залив, у которого болтались и раньше, не решаясь его штурмовать.
– Сколько меня не было?
– Недолго, часа три-четыре. Ты как?
– Где остальные?
– Викрамы пошли на штурм. Наши за ними.
Это может быть ошибкой, подумал Ростик. Касатки в относительно неглубоком и узковатом для них фьорде не смогут действовать в полную силу. К тому же их могут подстеречь и ударить из засады… Но вяло как-то думал, муть отвлеченности еще висела в мозгах.
– Тогда пошли и мы, – решил он.
Самарха рванула, словно стосковалась по драке, потом, виновато повиляв хвостом своей касатки, вернулась. Объяснила:
– Мне приказано тебя оберегать.
– Кем приказано?
– Ты же знаешь, когда ты отвлекаешься, командиров у нас полно, – она иронизировала, хотя обычно бывала в таких ситуациях серьезной, даже суровой, уж очень эта привычка людей всегда командовать ее раздражала, даже с ее-то аглорской дисциплиной. Может, она считала людей слабоватыми для командования?
Они прошли через проход, тут уже было немало трупов, тела океанских, сожженные выстрелами из ружей, иногда всплывали на поверхность, но иногда, если бывали сильно изуродованы, тонули. Пахло кровью, Ростик подумал, что скоро должны появиться акулы. Впрочем, их тут не может быть много, океанские употребляли их в пищу, это должно было сказаться на окрестном поголовье.
Там и сям на дне и между скал были устроены убежища, вроде неглубоких, но довольно замысловатых пещерок, обращенных входом в глубь фьорда, а к его устью смотровыми щелями. Стрелять из них, если бы у океанских имелись ружья, было удобно. Но сделаны они были, скорее всего, для замаскированного наблюдения, а не для стрельбы.
Потом возник какой-то боковой проход между двумя очень высокими скалами, он вел в очень узкий залив, оттуда вода выносила еще больше крови, чем было на… фарватере, которым Ростик сейчас двигался. И еще оттуда пахло большим количеством металла – один из складов оружия, решил Рост, чтобы не тащить издалека в случае нападения.
Скоро открылась здоровенная «поляна». Тут уже пахло едой. Молодцы океанские все- таки, решил Ростик, ведь ясно же, что загоняли сюда косяки из моря, чтобы местным было чем кормиться. Рыбы тут было очень много, вот только еще немало имелось и крабов. Рост вспомнил, что в шхерах Скандинавии на Земле тоже водилось очень много крабов, у викингов в старину даже такая казнь имелась – привязывали человека к столбу, и во время прилива крабы объедали его живьем. Почему-то вот вспомнилось…
Впрочем, викрамы и крабов любили, не стесняясь тем, что они были падальщиками. Интересно, продолжал размышлять Ростик, хотя уже пора было бы включаться в сражение, кипевшее впереди, будут ли заливные питаться этими крабами, которые уже пировали над телами павших океанских рыболюдей? Наверное, будут, ведь люди тоже едят, например, сомов, а те такие же падальщики…
Впереди случилось что-то очень плохое. Самарха не выдержала, бросилась вперед, а вот он не сумел. Потому что все еще осматривался, ведь общее сражение разбилось на несколько отдельных боев… По крайней мере, вода пахла выстрелами сразу в нескольких направлениях. Все-таки пошел за Самархой.
Та вернулась, прежде чем он догнал ее, издалека прокричала:
– Рындин погиб. Кто-то из этих смышленых… – дальше что-то малопонятное, но не очень привлекательное, – подошел к нему сзади и проткнул копьем в пологе.
– Как погиб? – Рост даже это не сразу понял, настолько был отключен от действительности.
