проволоку от горла и изо всех оставшихся сил швырнул ее в окно.
Проволока, извиваясь, мелькнула в воздухе. Я уставил в нее палец, швырнул в нее остатком сил и прорычал:
Комок жаркого огня вырвался из моего пальца и поглотил проволоку. Она изогнулась в последний раз и взорвалась с грохотом, сотрясшим весь дом до основания и опрокинувшим меня на пол.
Некоторое время я лежал, оглушенный, пытаясь понять, что происходит. Чтоб его, это Зрение. Оно начинает размывать черту между настоящим и ложным. Этак и с катушек съехать недолго. Очень даже недолго. Стоит только подержать его открытым, впитывая все встречное и зная при этом, что оно из себя представляет на деле. На первый взгляд это неплохая мысль. Всю красоту, весь ужас – пить их взахлеб, купаться в них, позволив им размывать все остальное, все, что тревожит и огорчает тебя, всю жалость к тем, кому больно и кому не больно…
Я очнулся сидящим на полу. Руки болели от холода, порожденного иным, не реальным миром. До меня дошло, что я хнычу тоненьким голоском, раскачиваясь взад и вперед. Отчаянным усилием я закрыл свое Зрение, и, стоило мне сделать это, как все улеглось, сделалось яснее. Задыхаясь, я поморгал, стряхивая с ресниц мешавшие смотреть слезы, потом огляделся по сторонам. По всему кварталу заливались лаем собаки, которым вторило несколько сирен автомобильной сигнализации. Ну да, был же взрыв…
Мёрфи стояла надо мной, широко раскрыв глаза. В руке она держала пистолет, уставленный дулом в сторону двери.
– Гарри? Что случилось?
Губы мои отказывались слушаться, да и весь я как-то совсем закоченел. До дрожи.
– З-заклятие. К-кто… Кто-то напал на н-него… Н-наложил на него з-заклятие… П- пришлось сжечь. Огонь жжет д-даже в потустороннем мире. П-прости.
Не сводя с меня взгляда, она убрала пистолет обратно в кобуру.
– Ты сам как, в порядке?
Я подрожал еще немного.
– К-как Микки?
Мёрфи подошла к кровати и положила руку Микки на лоб.
– Жар спал, – выдохнула она. – Мик? – негромко окликнула она. – Эй, Малон. Это я, Мёрф. Ты меня слышишь?
Микки пошевелился и открыл глаза.
– Мёрф? – чуть слышно спросил он. – Что происходит? – глаза его снова устало закрылись. – Где Соня? Она мне нужна.
– Сейчас ее приведу, – прошептала Мёрфи. – Подожди, я быстро. Отдыхай.
– Запястья болят чего-то, – пробормотал Микки.
Мёрфи оглянулась на меня, и я кивнул.
– Теперь с ним все будет в порядке.
Она сняла с него наручники – впрочем, похоже, он этого даже не заметил, провалившись в сон.
Мерфи накрыла его одеялом и убрала мокрые волосы со лба. Потом опустилась на колени рядом со мной.
– Гарри, – сказала она. – У тебя вид, словно…
– Знаю, – буркнул я. – Словно я побывал в аду. Ему нужен отдых, Мёрф. Покой. Кто-то терзал его изнутри – какая-то изрядная пакость.
– Что ты хочешь этим сказать?
Я нахмурился.
– Это вроде как… ну, словно умирает кто-то, очень тебе близкий. Или когда ты порываешь с кем-то. Это рвет тебя изнутри. Эмоциональная боль. Примерно это случилось с Микки. Что- то разрывало его изнутри.
– И что именно? – спросила Мёрфи. Говорила она негромко, но голос ее оставался твердым как сталь.
– Пока не знаю, – признался я. Я зажмурился и привалился затылком к стене. Проклятая дрожь все не унималась. – Я называю это Кошмаром.
– И как нам его убить?
Я покачал головой.
– Я над этим работаю. Но пока эта штука опережает меня на пару шагов.
– Черт, – сказала Мёрфи. – Меня порой тошнит от этой игры в догонялки.
– Угу. Меня тоже.
В коридоре снова послышались шаги, и в спальню ворвалась Соня Малон. Она увидела неподвижно лежащего Микки и двинулась к нему так, словно боялась потревожить его хотя бы движением воздуха. Она дотронулась до его лица, до редеющих волос. Она все-таки разбудила его, и он потянулся к ее руке. Она крепко сжала его пальцы, поцеловала их и,
