– Вот именно, – кивнула кукла, сплевывая. – Ты мог бы делать уйму других дел. Ты мог бы искать цель жизни в чужих карьерах. Ты мог бы посвятить себя познанию. Или мог обратить свои способности на то, чтобы наживаться и жить в достатке. Даже в своем ремесле следователя ты мог бы избегать всех этих опасных ситуаций. Но вместо всего этого ты держишься за бедный дом, запущенный офис и постоянную угрозу со стороны всевозможных смертных и сверхъестественных врагов. Почему?
Я прислонился к столу, скрестил руки на груди и хмуро посмотрел на куклу.
– Что еще, черт возьми, за дурацкий вопрос?
– Важный вопрос, – возразила она. – И заметь, ты согласился ответить честно.
– Ну, – сказал я, – мне кажется, я надеялся сделать что-нибудь такое, что помогло бы людям. Что-то такое, на что у меня хватит способностей.
– Правда из-за этого? – спросила она.
Пару мгновений я пережевывал эту мысль. И впрямь, почему я вообще начал заниматься всем этим? Я хочу сказать, если подумать, каждые несколько месяцев я напарывался на ситуацию, угрожающую мне какой-нибудь жуткой смертью. Большинство чародеев за всю свою жизнь не сталкиваются с такими проблемами, как я. Они сидят себе дома, не лезут в чужие дела и, как правило, работают только на себя. Они не спорят с другими сверхъестественными силами. Широкой публике о них чаще всего неизвестно. Они не развязывают войн, не бьются на дуэли с патриотами-вампирами, им не вышибают пулями стекла в машине…
Так зачем я занимаюсь всем этим? Может, из-за какой-то скрытой мазохистской жажды смерти? Или какого другого психического расстройства?
Нет, правда, зачем?
– Не знаю, – признался я в конце концов. – Боюсь, я не слишком много думал на этот счет.
Добрую минуту кукла пристально смотрела на меня. Это изрядно действовало на нервы. Наконец она кивнула.
– А тебе не кажется, что стоило бы и подумать?
Я угрюмо уставился на носки башмаков и не ответил.
Ульшаравас добрала из банки остатки табака и снова уселась в позе плюшевого мишки, не забыв при этом оправить ситцевое платьице.
– Плащаница и похитители, которых ты ищешь, находятся на маленьком судне, стоящем в порту. Прогулочном катере под названием «Etranger».
Я кивнул, вздохнув с облегчением.
– Что ж, хорошо. Большое спасибо за помощь.
Она подняла крошечную ручку.
– Есть еще одно обстоятельство, чародей. Ты должен знать, почему рыцари Креста хотят, чтобы ты держался подальше от Плащаницы.
Я поднял бровь.
– Почему?
– Они узнали часть пророчества. Пророчества, согласно которому в случае, если ты будешь искать Плащаницу, ты почти наверняка сгинешь.
– Только часть пророчества? – переспросил я.
– Да. Их Советчик утаил от них другую его часть.
Я тряхнул головой.
– Зачем ты говоришь мне это?
– Затем, – ответила Ульшаравас, – что для восстановления равновесия ты должен услышать вторую часть пророчества.
– М-м… Ну?
Кукла кивнула и снова смерила меня своим действующим на нервы немигающим взглядом.
– В случае, если ты, Гарри Дрезден, будешь искать Плащаницу, ты почти наверняка сгинешь.
– Отлично, – кивнул я. – А что будет, если я не буду ее искать?
Кукла опрокинулась на спину, и облачко света потянулось из нее обратно – туда, откуда Ульшаравас явилась. Голос донесся до меня совсем негромко, будто издали.
– Если ты не сделаешь этого, все они погибнут. А с ними и весь город.
Глава девятая
Терпеть не могу загадочных предостережений. Нет, я понимаю, что весь принцип загадочных сообщений – неотъемлемая часть чародейского представления, и все равно это не в моем стиле. Я хочу сказать, что толку в подобных предостережениях? Все три рыцаря и все население Чикаго умрут, если я не буду участвовать, а если буду – то же самое будет относиться ко мне. Все это звучало как самый поганый вздор.
Поймите меня правильно: пророчества делаются не на ровном месте. Смертные – все, и
