спросить у вас кое-что.
– Валяйте.
– М-м… односложный ответ – верный признак нехватки сна.
– Угу.
– Тем более если он сводится к междометиям. Ладно, у меня тоже мало времени. – Баттерс кашлянул. – Микробы исчезли.
– Микробы? – тупо переспросил я.
– Ну, в образцах, которые я взял из тела. Я все анализы проделал заново для большей уверенности, и больше половины из них дали отрицательный результат. Ничего. Полный ноль.
– Угм, – произнес я.
– Ладно. Хотите по-неандартальски, будь по-вашему. Куда делись микробы?
– Рассвет, – пробормотал я. – Пух-х…
В голосе Баттерса прозвучало некоторое удивление.
– Микробы-вампиры?
– Ну, не то чтобы вампиры… – пробормотал я. Шестеренки у меня в голове наконец-то начали цепляться друг за друга. – Не микробы-вампиры. Конструкты. Видите ли, с рассветом практически весь магический мир сходит на нет. Большая часть заклятий не выдерживает и одного рассвета. А уж чтобы они продержались два или три, надо очень сильно постараться.
– Волшебные микробы? – спросил Баттерс. – Вы хотите сказать, я имел дело с волшебными микробами?
– Волшебные, волшебные, – подтвердил я. – Кто-то вызвал их на свет Божий с помощью магии.
– Что, с помощью настоящего волшебного заклинания?
– Ну, обыкновенно заклинания, имеющие целью навредить кому-либо, называются проклятиями. Думаю, к завтрашнему утру исчезнут и те образцы, что еще остались.
– Как вы считаете, они пока заразны?
– Исходите из того, что да. Они ничем не хуже настоящих до тех пор, пока не иссякнет поддерживающая их энергия.
– Господи. Вы ведь серьезно? Это все на самом деле?
– Ну да.
– Скажите, а есть какая-нибудь книга на этот счет? Типа учебник?
На этот раз я почти улыбнулся.
– Только я. Что-нибудь еще?
– Да почти все уже. Я обследовал тело на предмет частиц чужой ткани. Ничего. Порезы на теле нанесены либо хирургическим скальпелем, либо каким-то другим небольшим, очень острым лезвием. Возможно, макетным ножом.
– Угу. Я уже видел такие порезы.
– Вот это как раз самое интересное. Совершенно очевидно, что руки и голова отсечены тем же самым лезвием. Срезы чище, чем удается хирургу в операционной. Три чистых среза. И еще – лезвие было горячим и прижгло разрезанные ткани. Вот и вопрос: что за орудие может резать так чисто и в то же время разрубать кость, а?
– Меч?
– Если меч, то чертовски острый.
– Ну, насколько мне известно, такие бывают. А что с опознанием трупа?
– Ничего. Жаль.
– Да ладно…
– Вам дать знать, если что-нибудь изменится?
– Угу. Или в случае, если к вам попадет кто-нибудь вроде этого парня.
– Боже сохрани. Обязательно. Выяснили что-нибудь про эту татуировку?
– Это называется Глаз Тота, – сказал я. – Но я пока еще не знаю, кто здесь увлекается такими. Да, позвоните Мёрфи. Ей стоит знать про ваши образцы.
– Уже позвонил. Это она сказала мне поставить вас в известность. Мне кажется, она тоже собиралась ложиться. Как думаете, она обрадуется, если я разбужу ее, чтобы она поговорила с вами?
– Не… нет, – пробормотал я, с трудом сдерживая зевок. – Это может подождать. Спасибо, что позвонили, Баттерс.
– Никаких проблем, – заверил он меня. – Сон – это бог. Продолжайте молиться.
Я хмыкнул, положил трубку и не успел сделать и двух шагов к кровати, как в дверь
