впрочем, к уголкам глаз и губ сбегались морщинки, как это бывает у людей, которые часто улыбаются.
– Мисс сэр Дрезден, – просиял он, когда я вошел, держа в руках ящик со спящими щенками. – Наш маленькие собачка возвращать вы нам!
По части английского брат Ванг уступал даже мне с моей латынью, а это кое-что да значит, однако мимика не оставляла сомнений в его настроении. Я улыбнулся в ответ и с легким поклоном вручил ему ящик.
– Мне было приятно.
Ванг принял ящик, очень осторожно поставил его на стол и еще осторожнее порылся в его содержимом. Я терпеливо ждал, оглядываясь по сторонам. Маленькая часовня на деле представляла собой обыкновенное пустое помещение, пространство для медитации – чтобы любой верующий, во что бы он там ни верил, мог найти себе место почтить свою веру. В часовне перекрасили стены и постелили на пол синий ковер вместо бежевого. У дальней стены соорудили новый подиум, окруженный полудюжиной рядов для сиденья.
Должно быть, такое количество крови не могло не оставить следов, сколько ее ни отмывай.
Я осторожно ступил на то место, где старик отдал свою жизнь, чтобы спасти мою. Я испытывал грусть, но без горечи. Доведись нам пройти это заново, и он, и я сделали бы тот же выбор. Жаль только, мы были с ним знакомы совсем недолго. Не каждый способен научить тебя чему-то из области веры, не сказав об этом ни слова.
Брат Ванг нахмурился, увидев запорошившую щенков от головы до хвостиков белую пыль, потрогал ее пальцем и осторожно понюхал.
– Упс, – сказал я.
– А, – закивал брат Ванг. – Упс. О'кей, упс. – Он снова заглянул в ящик и нахмурился.
– Что-то не так?
– Есть это все один маленькие собачка здесь лежать?
Я пожал плечами:
– Здесь все, что находились в здании. Не знаю, забирали ли они кого-нибудь до моего прихода.
– О'кей, – повторил брат Ванг. – Меньше лучше есть чем ничего. – Он выпрямился и протянул мне руку. – Спасибо есть вам большой от мой братья.
Я обменялся с ним рукопожатием.
– Всегда пожалуйста.
– Я спешить рейс домой самолет. – Ванг порылся в складках балахона, достал конверт, передал мне, еще раз поклонился, взял ящик со щенками под мышку и вышел.
Я пересчитал монашеские деньги – возможно, это кое-что говорит о моем цинизме. Я выставил им очень даже неплохой счет – в конце концов, мне пришлось сначала определить личность чернокнижника, похитившего щенков, потом выследить его и черт-те сколько слоняться вокруг, чтобы узнать, во сколько он обычно отправляется перекусить. У меня ушла целая неделя – по шестнадцать часов в день – на то, чтобы вычислить тщательно замаскированную комнату, где держали щенков. Меня попросили также вернуть щенков, поэтому мне пришлось сначала опознать стороживших их демонов, а потом вывести формулу заклятия, которое нейтрализовало бы их без побочных последствий – ну, например, не спалив при этом к чертовой матери всю школу. Упс…
Короче, все это вместе взятое принесло мне пару славных, пухлых таких пачек Бенов Франклинов. Я посчитал всю уйму часов, ушедших на выслеживание, и добавил процент за разработку сложного заклятия. Ну, конечно, знай я заранее про зажигательные какашки, содрал бы с них больше. В конце концов, за риск тоже надо платить.
Я вернулся к машине. Томас сидел на покатой крышке Жучкова багажника. Он не позаботился отогнать его на стоянку, оставив Жучка торчать прямо посередине зоны погрузки-разгрузки подъезжающих машин. Дежурный коп явно подошел с целью проучить нарушителя, но так уж случилось, что дежурный коп оказался довольно-таки привлекательной женщиной, ну а Томас – он и есть Томас. Когда я подошел, ее форменная фуражка красовалась на его голове, сдвинутая под залихватским углом, а девица-коп громко смеялась над какой-то его шуткой.
– Эй, – сказал я. – Поехали-ка. Дел невпроворот.
– Увы, – вздохнул он, снимая с головы фуражку и с легким поклоном возвращая законной владелице. – Если, конечно, вы меня не хотите арестовать, Элизабет?
– Как-нибудь в другой раз, – улыбнулась та.
– Эх, не повезло, – заметил Томас.
Она еще раз улыбнулась ему, потом перевела взгляд на меня и нахмурилась:
– Вы случайно не Гарри ли Дрезден?
– Угу.
Девица кивнула, надевая фуражку.
– Я так и решила, что это вы. Лейтенант Мёрфи говорит, вы неплохой парень.
– Спасибо.
– Это не комплимент. Очень многие недолюбливают Мёрфи.
