Я присел в проходе между стеной справа от меня, наружными окнами Океанария слева и лучом Адского огня сзади. Это было самое безопасное положение, которое я, вероятно, мог бы занять. Все еще не было слышно никаких звуков, которые означали бы, что они пытаются схватить Архив прямо сейчас. Ведь Кинкейд не сидел бы спокойно.
Но они были где-то здесь, рядом со мной. Должны были быть.
С другой стороны, они вполне могут быть не в курсе, что я здесь.
Это могло быть преимуществом. Возможно, даже огромным преимуществом.
Несомненно, Гарри. Какая кошка ожидает, что мышь погонится за ней?
Я засунул свою оцепенелую правую руку в карман плаща, пытаясь игнорировать сидящую глубоко в костях боль непотраченной силы и расслабляющую дрожь ужаса, исходящую откуда-то из живота, и тихо двинулся вперед, чтобы помешать Падшим ангелам нанести удар.
Глава 31
Когда-то раньше я слышал, что дельфины так же умны, как люди. Я даже читал статью одной исследовательницы, которая утверждала, что дельфины, с которыми она работала, легко проходили тесты, а нам потребовались годы, чтобы понять их результаты — так что, фактически, они могли бы быть даже более умными, чем мы. Я читал другие сообщения, в которых утверждалось, что они только что разговаривать с нами не могут. Но поскольку сам я никогда не садился играть в шашки с дельфином (мой собственный личный измеритель для таких вещей), до этого дня в Шедде у меня на этот счет мнения не было.
И вот те маленькие некрасивые дельфины, что плавали рядом со мной в полной тишине, за исключением свиста их спинных плавников, прорезающих поверхность, подняли страшный тарарам возле дорожки вдоль бассейна. Чтобы привлечь мое внимание, они плескались, и трещали, и пищали изо всех сил.
Я тупо смотрел на них с полсекунды прежде, чем до меня дошло их сообщение: показались плохие парни, и очень близко. Очевидно, водные американцы решили, что я из их команды. И как только они увидели, что сообщение принято, тут же прекратили шум и исчезли под водой.
Я услышал скрипящий звук, и инстинктивно задрал голову. По заснеженной стеклянной крыше Океанария двигались тени.
Многое в Никодимусовом плане задержать меня стало понятно. Когда он убедился, что Архив здесь, в Аквариуме, ему нужно было потянуть время, чтобы позволить его людям пробраться в здание.
Я бросился в тяжелые папоротники, что росли рядом с пешеходной дорожкой около внешних бассейнов, и низко присел в самой гуще растений. У меня еще был запас силы, и я надеялся, что смогу нанести удар, причем не один раз.
Чуть погодя полетело разбитое стекло. Темные нечеловеческие фигуры начали спускаться сверху.
Я выбрал динарианца, наиболее удаленного от остальных, указал на него посохом и прорычал «Forzare!», отпуская немного энергии. Невидимая сила поймала злодея, когда он падал. Я его даже путем не рассматривал, видел только, что у него очень много мускулов и гребень из кожистых пластин на хребте.
Но мускулы ничем не помогут вам в свободном падении независимо от того, сколько Падших ангелов у вас внутри. Если у вас нет каких-нибудь крыльев, вы находитесь в руках Матери-земли и сэра Исаака Ньютона.
Я не пытался спихнуть его в озеро. Я всего лишь применил малость силы, чтобы изменить его траекторию, отклоняя падение динарианца футов на тридцать от курса, и он приземлился в одном из тех колоссальных энергетических лучей.
Была вспышка белого света, тень человеческого скелета мелькнула в моем поле зрения, и затем раскаленное добела нечто вылетело, вращаясь, из луча и приземлилось в одном из бассейнов сердитым потоком пара. Дельфины унеслись прочь.
Я опять затаился, не двигаясь.
Динарианцы падали, как дождь, их было больше дюжины, они приземлялись с тяжело звучащими ударами или всплесками …
Один из них, выглядящий, как ящерица, упал в листву позади меня буквально в пяти футах от места, где я скрывался, у него почему-то не было двух третей головы. Он дико дергался несколько секунд, из него толчками хлестала очень по-человечески выглядящая кровь, потом она пошла медленнее, видимо, просто истощившись.
Я поднял глаза к потолку и нашел там темный угол.
Кинкейд висел в этом углу, как паук, прицепившись чем-то вроде ремня безопасности, он был совершенно бесшумен, и я понял, что у него была та же самая идея, что и у меня: истреблять их прежде, чем они поняли, что сражение уже начато, в то время как они все еще сдерживали свою силу. Он мрачно улыбнулся мне, кивнул головой, как бы говоря «после вас», и поднял тяжелую спортивную винтовку с большущим глушителем к щеке.
Когда-то давно Кинкейд весьма спокойно сообщил мне, что, если он когда-нибудь соберется убить меня, то сделает это с помощью винтовки, которая бьет на расстояние не меньше мили. Эта же била на сто футов, возможно и меньше, но Кинкейд положил динарианца, а может и не одного, выстрелом в голову в тот момент, когда тот приземлился среди битого стекла. Он был смертелен, как черт, и он мог так же легко обернуться моим врагом, но так или иначе, мой ужас уменьшился до чего-то знакомого. И свирепого.
Несомненно, они превосходили нас численностью, но я больше не был уверен, что они превзойдут меня мастерством. Когда Падшие наносили удары, они были до крайности высокомерны, и они вообще не имели привычки играть на слух и приспосабливаться к изменениям в темпе. Когда держатели монет управляли вещами, они могли быть очень опасны — но не больше, чем кто-либо другой, с кем мне случалось, метафорически выражаясь, скрещивать мечи.
Да, Никодимус был очень опасен, но это потому, что он сам Никодимус, и неважно, есть у него Падший ангел или нет. Я был бы просто дураком, если б воспринимал его иначе, чем смертельную угрозу. Я уже однажды пережил встречу с ним, и понял, какую ловушку он приготовил на сей раз, пусть даже в последнюю минуту, но понял.
Я отвел взгляд от дергающихся остатков обезглавленного динарианца в папоротниках. Они носят с собой страшных ангелов, которые смотрят с их лица, Но умирают они точно так же, как все остальные.
Это ничуть не делало их менее опасными. Это только заставило меня увидеть, что у меня есть шанс противостоять им.
Так что никакого грома и молнии. У меня нет лишней энергии для этого. И лишнего времени тоже. Я поднялся и двинул через папоротники туда, где, как я думал, должен опуститься следующий ближайший динарианец, там был крутой склон, по которому было сложно двигаться тихо. Но приземлившийся динарианец не остался на месте. Я нашел только отпечатки когтей на земле, как у индейки, но гораздо крупнее.
Я замер, услышав справа от меня плеск воды. Углом глаза я увидел, как из воды дельфиньего бассейна выходит Тесса, Девочка-Богомол. Она подтянулась по пешеходному поручню, двигаясь быстро и осторожно. Я увидел блеск серебра в когтях ее руки. Она подняла монету динарианца, которого я запихнул в луч. Она знала, что они были не одни. Между нами было совсем небольшое расстояние, но я не двигался и не думал, что она разыскивает
