я
Другими словами – дырка от бублика.
К счастью, Мёрфи сделала свою часть работы.
Иногда тяжёлый труд срабатывает лучше магии.
'Сатурн' Мёрфи слегка взорвался пару лет назад, вроде как по моей вине, и в связи с её понижением в должности и прочим, она нескоро сможет позволить себе что–то кроме своего старого Харлея. По некоторым причинам она не хотела брать мотоцикл, так что оставалась моя машина, верный (почти всегда) Голубой Жучок – Фольксваген–Жук старого выпуска, многое со мной переживший. Неоднократно он был серьёзно искалечен, но каждый раз восставал для нового сражения – если называть сражением поездку куда–нибудь на не слишком большой скорости, без особого ускорения и расхода бензина.
Не начинайте. Он того стоит.
Я остановился перед небольшим белым домиком Мёрфи, где был маленький розарий, и опустил стекло с пассажирской стороны.
– Действуй, как ребята из Хаззарда[1], – сказал я. – Дверцу заело.
Мёрфи прищурилась, глядя на меня. Затем попыталась открыть дверцу. Та легко открылась. Она скользнула на пассажирское сиденье с самодовольной ухмылкой, закрыла дверцу и ничего не сказала.
– Полицейская работа сделала тебя циничной, – сказал я.
– Если хочешь поглазеть на мой зад, тебе придётся для этого поработать, как и всем остальным, Гарри.
Я шмыгнул носом и привёл машину в готовность.
– Куда двигаем?
– Никуда, пока ты не пристегнёшься, – сказала она, застегивая ремень безопасности.
– Это моя машина, – сказал я.
– Это закон. Нужна цитата? Могу привести.
Я обдумал, стоит ли оно того, в то время как она одариля меня своим взглядом копа – и приготовила шариковую ручку.
Я пристегнулся.
Мёрфи посмотрела на меня.
– Спрингфилд. Направляйся к И–55.
– Вроде как это вне твоей юрисдикции, – проворчал я.
– Если бы мы что–то расследовали – да, – сказала Мёрфи. – Мы едем на ярмарку.
– Это свидание? – покосился я на неё.
– Именно, если кто–то спросит, – подтвердила она. Потом замерла на секунду и добавила. – Это разумное прикрытие.
– Верно, – сказал я. Её щёки слегка порозовели. Некоторое время мы оба молчали.
Я выехал на шоссе, что всегда весело с автомобилем, изначально предназначенным носиться по автостраде на горячих ста километрах в час, и спросил Мёрфи:
– Спрингфилд?
– Государственная Ярмарка, – сказала она. – Вот что было общим знаменателем.
Я нахмурился, перебирая даты в голове.
– Государственная Ярмарка проходит сколько? Десять дней?
Мёрфи кивнула.
– Сегодня вечером они закрываются.
– Но первая пара умерла двенадцать дней назад.
– Они оба были из добровольного персонала для ярмарки, и находились там на общих основаниях, – Мёрфи приподняла ногу, чтобы опереться пяткой на край пассажирского сиденья, и хмуро уставилась в окно. – Я нашла билеты на скиболл и одну из тех дёшевых мягких зверюшек в квартире второй пары. А Бардалаки были остановлены на И–55 за превышение скорости, в пяти минутах от Спрингфилда и по направлению к Чикаго.
– Так что,
Мёрфи пожала плечами.
– Возможно. Но если считать, что это совпадение – это не приведёт меня ни к чему и мы ничего не получим. Если считать, что связь есть – мы можем получить ответ.
Я глянул на неё.
– Я думал, тебе не нравится читать Паркера.
Она ответила взглядом.
– Это не значит, что его логика не действует.
– О. Верно.
Она тяжело вздохнула.
– Это лучшее, что у меня есть. Я просто надеюсь, что если ты прибудешь на место действия, то сможешь что–то обнаружить.
– Ага, – сказал я, подумав о стенах, покрытых фотографиями. – Я тоже.
Запахи – это то, чем я больше всего наслаждаюсь в местах, подобных Государственной Ярмарке. Вы почуете такие комбинации запахов, каких не найти больше нигде. Преобладают попкорн, жареные орехи и фастфуд, и вы можете получить всё, чем хотите забить свои артерии или угробить фигуру. Хот–доги с чили, масляные пироги, жареный хлеб, пицца – по большей части из жира, засахаренные яблоки, о боги. Злобная еда пахнет ошеломляюще – что является или доказательством существования Сатаны, или означает, что Всемогущий на самом деле не хочет, чтобы все ели органический тофу. Не могу определиться.
Имеются и другие запахи, зависящие от места, где вы находитесь. Дезинфицирующие средства и вонь, идущая от биотуалетов, выхлопы, горелая смазка, плавящийся асфальт и гравий в местах парковки, солнечный свет на разгорячённых телах, лосьон для загара, сигаретный дым и пиво рядом с некоторыми посетителями, острый, честный запах домашнего скота около выставок животных, складов или пони–заездов – всё это напрямую атакует ваш нос. Мне нравится потворствовать своему обонянию.
Запахом труднее всего солгать.
Мёрфи и я начали в середине утра и принялись методически прочёсывать ярмарку. Это заняло весь день. Государственная Ярмарка – не рядовой случай.
– Проклятье, – сказала она. – Мы пробыли тут весь день. Ты уверен, что ничего не унюхал?
– Ничего из того, что мы ищем, – ответил я. – Я боялся этого.
– Чего?
– По большей части, магия вроде этой – сложная, долговременная, тонкая, тёмная – не процветает на солнечном свету, – я поглядел на удлиняющиеся тени. – Дай ещё полчаса и мы попробуем снова.
Мёрфи нахмурилась.
– Кажется, ты всегда говорил, что магия не бывает доброй или злой.
– Не для солнечного света.
Мёрфи выдохнула с явным неудовольствием.
– Ты мог бы упомянуть об этом раньше.
