разобрать еще более темные мачты, торчащие из озера. Здесь, зацепившись за прибрежные скалы, висели в воде остовы четырех кораблей. Остальные лежали в черноте на недосягаемой глубине.
— Ты вновь будешь нырять? — полюбопытствовал Джарус.
— Нет.
Эльф повел пальцами по воздуху, за ними потянулся алый светящийся след, сорвался с руки тонкой юркой молнией и скользнул в глубины озера. А когда молния достигла дна, по провалу прокатился гром, всколыхнулись его воды и волны плеснули на берег.
— Я призываю короля мерфолков — Офина! — прокричал Эрин.
Какое-то время ничего не было слышно, кроме рокота водопадов. Но вот вода перед эльфом забурлила, осветилась голубым светом. Выплыли два стража-тритона. Каждый держал в одной руке факел, в другой — обнаженный меч.
За ними всплыла фигура более могучего мерфолка, голову его венчал золотой шлем, и доспехи тоже были украшены золотом, в центре которых был выложен рубинами герб — кракен, опутывающий щупальцами корабль.
— Ты посмел нарушить наш покой, — прошипел король мерфолков. — Как ты посмел пустить в наши воды свою молнию?
— Это совсем слабенькая молния, Офин, — отозвался эльф. — Совсем ничтожная по своей силе, способная лишь пробудить вас, а не погубить…
Эрин сделал паузу. Бледно-голубое лицо Офина налилось синевой. А потом король- тритон заметил Джаруса. Ноздри тритона дрогнули, и мерфолк всем своим видом выказал отвращение.
— Ты грозишь мне, прислужник Мортис?
— Я служу Солониэль, — хмуро бросил эльф.
— Солониэль больше нет! Есть только Мортис.
— Ты ошибаешься, Офин. Светлый дух все еще жив в той, которая наводит ужас на весь Невендаар.
Синие рыбьи глаза мерфолка уставились на эльфа.
— Я знаю, почему ты так думаешь, — протянул Офин. — Ты из тех безумцев-эльфов, отвернувшихся от Галеана и проклятых им и в итоге оставшихся без своего бога.
— Вы тоже оказались без своей богини, — заметил Эрин. — Но в отличие от нас вы никогда не пробовали ее вернуть.
— Потому что это невозможно.
— Возможно. Вместе с Солониэль вы утратили не только свою богиню — вы утратили веру. Но грядут перемены, Офин.
— О чем ты?
— Вы так глубоко погрузились в воды своего озера, что уже не ведаете, что творится в Невендааре! Разве ты не посылаешь время от времени гонцов через скальный туннель, соединяющий озеро и Подгорную реку, к своим сородичам, оставшимся в океане?
Офин вздрогнул и невольно отпрянул от берега. Стража его, встревожившись, направила мечи на эльфа. Опомнившись, Офин остановился.
— Ты видишь мою судьбу, проклятый эльф?
— Твою и всего твоего народа. Я вижу страшные молнии, пронизывающие водяную плоть озера, ударяющие в скалы. И вижу, как окончательно обваливается русло реки, погребая разлом и засыпая спасительный туннель…
— Твои молнии? — Бледно-голубые руки мерфолка легли на грудь, закрыв ее перепончатыми ладонями кракена.
Эрин дернул плечом и не ответил.
— Чего же ты хочешь от нас?
— Я хочу, чтобы вы вновь поклонялись Солониэль. Восстановили ее святилища, молились на ее алтарях. И передали это сородичам во всех морях.
— Это все?
— Нет. Вы должны подчиниться мне…
— Но ты!..
— В качестве доказательства своей преданности вы должны кое-что сделать прямо сейчас. По озерной тропе к горным воротам идет отряд имперцев. Уничтожьте его.
— Всех?
— Кого сможете — судьбой предначертано некоторым из них погибнуть в другом месте. И битву в Ущелье тысячи водопадов они запомнят до конца жизни… Так ты согласен, Офин?
— Ты говорил о переменах в Невендааре… Что это за перемены?
— На землю послана небесная дева. Ее цель — уничтожить мир.
На синем лице Офина промелькнули изумление и ужас.
— Но почему?
— Невендаар даже сейчас, погруженный в пучину войн, по-прежнему служит предметом зависти ангелов…
— Эти ангелы когда-то и осквернили своим низким чувством наш мир! — воскликнул мерфолк.
— Только вернув веру и возродив нашу богиню, мы сможем противостоять им.
Офин всмотрелся в лицо эльфа. Затем покорно склонил голову.
— Я сделаю, как ты хочешь. Как твое имя?
— Эрин. — Эльф протянул мерфолку гранатовое ожерелье. — Призовешь меня, когда понадоблюсь.
Офин принял ожерелье, прошипел что-то стражам, и все трое нырнули в глубину, вспенив хвостами водную гладь. Эрин поглядел, как исчезает, растворяется в черноте голубой свет колдовских факелов.
— Что ты в действительности видел в судьбе этого мерфолка? — спросил Джарус.
— То, что он подчинится. Мне лишь оставалось придумать, чем запугать его…
Дракон захрипел, и эльф понял, что Джарус так смеется.
— Меня радует, что после смерти у тебя сохранилось чувство юмора, — заметил эльф. — Это обнадеживает…
— Как раз наоборот, лишь после того как умер, я стал понимать шутки.
Эльф криво улыбнулся и достал из сумы мешочек с рунами.
— Что ж, сейчас мы тоже немного повеселимся…
Нордек, замыкая отряд, вместе с Барном тащил под руки шатавшегося от усталости старика-элементалиста.
— Уже совсем близко! — успокоил его капитан.
— Бросьте меня здесь! — ныл Верден.
Голова его опустилась на грудь и безвольно моталась из стороны в сторону, а борода, достающая до земли, мела речной песок.
— А вот и бросим к Бетрезену в озеро! — ругался Барн, и горячий пот катился по лицу стражника. — А то сами не доползем…
Барн насторожился. Откуда-то донесся странный переливчатый звук, набирающий силу и перекрывавший шум водопадов.
— Что это еще такое? — Нордек остановился.
Замер и весь отряд. Элементалист повис на плечах стражников, закрыв глаза и что-то бормоча себе под нос. Вдруг он смолк и прислушался. Глаза его широко распахнулись от страха.
— Это русалки! — воскликнул Верден. — Их пение…
