— Сколько угодно, — подтвердил он. — Напрасно я только старался, надеясь доставить тебе удовольствие. Я полагаю, опера тебе понравилась бы. А больше мне ничего не надо.
Ингрид искоса взглянула на Берта. Почему он не спрашивает? Почему так спокоен? Возможно, его вообще не занимает ее жизнь? Она ему многим обязана, но даже это, кажется, его мало волнует. Берта вообще, наверное, ничто не волнует. Бывает, он молчит, как в рот воды набрал. Но в такой момент, как сегодня, он безусловно мог бы уделить ей больше внимания. Но тут она сразу себя одернула: может быть, так оно и лучше?
Берт притормозил. Они подъезжали к Главному вокзалу. Ингрид вышла из машины, и он достал с заднего сиденья чемодан.
— Будь здорова, — сказал он.
— Ты тоже, Берт. Привет! Я тебе очень благодарна за все.
— Фирма продолжает обслуживание своей клиентуры. Ты не забыла персики?
— Нет, не забыла! — крикнула, обернувшись.
Она обещала Берту прислать из Моосрайна открытку с видом местности, как только приедет и устроится, если, конечно, ей там понравится. Впрочем, она была уже заранее уверена, что ей там все придется по душе.
5
Ингрид испуганно вскочила, почувствовав толчок: поезд остановился.
Где она? Заснула? Припомнила, что последняя станция называлась Кройцхам. Взглянула на часы. Последняя остановка была двадцать минут назад. Значит, это уже Моосрайн; может быть, она проспала?
Девушка сорвалась с места и подбежала к окну. Немного в стороне просматривался угол вокзала, но названия станции нигде не видно. Она хотела было открыть окно, потянула раму вниз, но окно не открывалось. Ингрид тотчас вынула багаж из гнезда и хотела выпрыгнуть из вагона, но дверь наружу внезапно открылась.
— Извините, — спросила она, задыхаясь от волнения, — это Моосрайн?
Со стороны вокзала послышался свисток к отправлению. Мужчина примерно тридцати лет окинул Ингрид с головы до ног выразительным взглядом и улыбнулся так, что у нее вмиг исчезло все напряжение.
В новом пассажире не было ничего необычного, но каким-то необъяснимым образом один вид его действовал успокаивающе, охлаждал страсти, снимал нервозность.
Поезд тронулся.
— Да успокойтесь вы, — сказал мужчина. — Это не Моосрайн, это только Хайдхауз.
Ингрид расслабилась и упала на ближайшее сиденье. Опасность, которая казалась неминуемой, на этот раз миновала. Слава Богу, подумала она.
— Если разрешите, я поставлю ваш чемодан на прежнее место.
Ингрид согласилась и увидела, как ее новый спутник ловко закинул чемодан наверх. Казалось, ее багаж вовсе ничего не весил, с такой легкостью он это сделал. Потом он какое- то время любовался зелеными лугами, проплывающими за окном.
— Вы мне позволите… — сказал он, расположившись на противоположной стороне купе, затем достал пачку сигарет и, прежде чем достать одну для себя, предложил сигарету Ингрид.
— Спасибо. Не надо.
— Вообще не надо или только сейчас?
— Только сейчас.
Мужчина кивнул. Он зажег сигарету и сделал пару глубоких затяжек.
Ингрид вынула из пакета последний персик и вытерла его бумажной салфеткой, затем с интересом начала разглядывать своего визави: блондин с копной светлых волос, с темным от загара лицом, в расстегнутой кожаной куртке. Он больше не выглядел таким раскованным и простым, как прежде. Сидел, скрестив длинные ноги, спокойно и сдержанно. Ингрид вглядывалась в его лицо, и ей казалось, что она его где-то уже видела.
Она надкусила персик, и в этот момент сидящий напротив нее мужчина внимательно на нее посмотрел. Она пожала плечами и подумала, что новый пассажир слишком откровенно ее разглядывает. Но он смотрел на персик в ее руке, который выглядел так аппетитно, что у него прямо слюнки потекли.
— Хотите? — заставила она себя спросить незнакомца.
— Да, пожалуйста. Ах, это последний! Тогда, конечно, нет.
— Ничего. Берите.
— Спасибо. Вы, конечно, не подозревали, что я их так люблю.
Он придавил недокуренную сигарету и впился в персик — того буквально в момент не стало.
— Моосрайн — очень милый уголок, — заговорил он, — словно специально созданный для отдыха. Такое солнце! Правда, через две недели оно надоедает до чертиков, но все равно, на следующий год приезжаешь опять.
— Я там не собираюсь отдыхать. Я еду работать.
Мужчина посмотрел на Ингрид с особым интересом.
— Я думал, что там только сельское хозяйство, — сказал он.
Она покачала головой.
— Нет. Там, кроме этого, есть еще сенат-президент Земельной палаты, у которого я буду секретарем.
При этих словах незнакомец повернулся к ней спиной. Ингрид ничего не заметила. Она смотрела в окно. Горная цепь на горизонте словно приближалась к поезду. Как крепостной вал. Или как массивная угрожающая стена.
— Леонгард? — спросил визави. — Я полагаю, вы говорите о докторе Майнингене.
Ингрид уставилась на говорящего.
— Вы его знаете?
Человек прикусил губу. В это время поезд замедлил ход. Мужчина поднялся с места и снял сверху чемодан.
— Мы уже приехали.
Ингрид встала.
— Вы тоже здесь выходите? И вы знаете доктора Майнингена?
Незнакомец кивнул:
— Нам по дороге. Это мой брат.
— Удивительно, — сказала Ингрид, когда они остановились перед небольшим зданием вокзала. — Никто меня не встречает.
Клаус Майнинген обернулся к ней:
— У Леонгарда бывает так много дел, и он так ими поглощен, что забывает об элементарной вежливости, — пояснил он. Клаус, в отличие от брата, не был таким невежей. — Но я-то здесь. Вы можете на меня положиться. Кроме того, одна вы здесь можете легко заблудиться. Меня зовут Клаус.
Они пустились в путь.
Ингрид распустила узел на затылке, волосы рассыпались по плечам, и она
