– Не доставай их, Дьюк. Они тут целый день вкалывали над этим бедолагой- старичком.
– Да они на нем еще полетают, – сказала Дьюк.
Странная это была женщина, и с первого взгляда мне показалось, что она находится где-то в тысяче миль отсюда, и что эта ее часть, живущая в Пальмире, штат Висконсин, вот- вот произнесет волшебное слово и исчезнет.
Когда Дьюк начинала говорить, все ее слушали. Она излучала едва уловимую печаль, словно была представительницей некоей затерянной расы, захваченной в детстве людьми и воспитанной в наших порядках, но все еще помнящей свой дом на другой планете.
– Это все, чем вы зарабатываете себе на жизнь, летая по округе и катая людей на самолетах? – спросила она. И она взглянула мне прямо в глаза, ожидая услышать правду.
– В общем, похоже на то.
– А что вы думаете о городках, которые видите?
– Все они разные. У городов, как и людей, есть свое лицо.
– А у нас какое лицо? – спросила она.
– Вы, пожалуй, осторожны, степенны, уверенны. Довольно настороженны к чужакам.
– Вот и ошиблись. Такой город называется Пейтон Плейс.
Вернулся из полета Стэн, низко прошелся над полосой, а мы все следили за тем, как он проносится мимо, ворча мотором.
Пол запаздывал вот уже на час, а солнце совсем низко висело над горизонтом. Если у него все получилось, то он должен быть где-то на подходе.
– Где ваш друг? – спросила Дьюк.
– Он отправился за одним парнем, очень хорошим сварщиком.
Она уселась на переднем бампере машины, эта тоненькая, не лишенная привлекательности инопланетянка, и принялась глядеть в небо. Я взялся за оставленное было закрашивание старой заплатки на крыле.
– Вот он, – сказал кто-то и показал в небо.
Они ошибались. Самолет, не снижаясь, полетел дальше на восток, по направлению к озеру Мичиган.
Спустя некоторое время появился еще один самолет, и теперь это был Ласкомб. Он скользнул вниз, коснулся колесами травы и резво покатил мимо нас. Пол был один, больше в самолете никого не было. Я отвернулся и посмотрел на сварочный аппарат. Развлекательным полетам конец.
– Что-то у нас сегодня уйма самолетов, – сказала Дьюк.
Следом за Полом села Аэронка Чемпион, а в ее кабине сидел Джонни Колин. Он прилетел в своем самолете. Джонни подрулил поближе к нам и заглушил мотор. Он вышел из самолета, выпрямляясь во весь рост и заметно уменьшая его своими габаритами. На нем был неизменный зеленый берет, и он улыбался.
– Джонни! Чертовски рад тебя видеть.
Он вытащил из своего самолета ящик с инструментами.
– Привет. Пол говорит, что вовсю потрудился над твоим самолетом и порядочно его погнул. – Он разложил инструменты и присмотрелся к дожидающимся сварки стойкам. – Завтра рано утром я должен лететь в Маскетайн, забирать новый самолет. Привет, Стью.
– Привет, Джонни.
– Так что тут стряслось? Вот это колесо? – Он окинул взглядом сломанное крепление шасси и другую дожидающуюся его работу. – Ну, это немного.
Он тут же надел черные очки и запустил сварочный аппарат. Этот хлопок газа прозвучал очень обнадеживающе, и я перевел дух. Весь день, вот до этой самой секунды я был в напряжении и только теперь немного расслабился. Благодарение Богу за то, что на свете есть друзья.
В три минуты Джонни расправился с рычагом тормоза, пройдясь по нему сварочным стержнем и лезвием пламени. Затем он опустился на колени у тяжелого крепления шасси, и спустя пятнадцать минут оно снова было в полном порядке, готовое принять на себя вес самолета. Он поручил Полу отпилить лишние куски заготовок под стойки, в то время как Стью отправился в сумерках за едой.
К тому времени, как Стью вернулся, неся гамбургеры, горячий шоколад и полгаллона молока, с одной стойкой было покончено. Все мы быстро перекусили в неровном свете аварийной лампы.
Затем сварка с шипением ожила снова, черные очки опустились на глаза, и началась работа над второй стойкой.
– Знаешь, что он сказал, когда я появился у него в доме? – тихо спросил Пол. – Он только пришел с работы, у жены ужин стоял на плите. А он сгреб в охапку ящик с инструментами и говорит: «Утром вернусь. Тут один разбитый самолет надо починить». Как тебе это, а?
Раскаленная добела выправленная стойка была отложена в сторонку, в темноту. Осталось еще два дела, самых сложных. Здесь разорванный металл находился всего в паре дюймов от тканевой обшивки самолета, а обшивка, пропитанная краской, могла вспыхнуть, как теплый
