— Право руля! — крикнул капитан рулевому. На полном ходу спасательный катер развернулся, едва не улегшись набок и взметнув целое облако пены.
Из-за снежной пелены брызг вынырнул черным утесом корпус сухогруза. Он стоял неподвижно, но в глазах команды быстроходного катерка мелькнул и пронесся мимо смазанной глыбой тьмы за какую-то долю мгновения.
— Лево руля! Вернуться на курс! — скомандовал капитан.
И вот наконец, с превеликим трудом, спасательный катер пробрался между отмелями и рифами Запретного острова, и Хорек Абингдон, бросив с носа лотлинь, замерил глубину.
— Метка двенадцать лап! — объявил он.
Катер двинулся дальше.
— Метка восемь лап!
Поверхность моря и берег острова по-прежнему устилал ковер густой пены с огромными пузырями. Каждый пузырь — втрое больше радиомачты!
— Метка четыре лапы!
— Отдать якорь! — скомандовал капитан и добавил:
— Включить сирену!
Сирена резко взвыла — целых четыре гудка! Земля, невидимая за бурунами, отдалась эхом. И больше ни звука.
— Еще!
Снова эхо… И слабенькие, едва слышные отзвуки радостных голосов!
Капитан включил громкоговоритель.
— Эй, на острове! Это спасательный катер
С острова снова донесся хор радостных возгласов:
— Ура! Привет!
Еще несколько гудков сирены — и вот уже помощник боцмана Хорек Дзинкль, весь промокший, покрытый хлопьями пены, вернулся с первым щенком-путешественником.
— Вперед, малыш! — Он поднял щенка, передал его на палубу прямо в лапы впередсмотрящей, Хорьчихе Джоанне, и, развернувшись, поплыл назад — за остальными.
Обратный путь до спасательной станции занял гораздо больше времени. Пена уже спадала, но море все еще не успокоилось, и с пассажирами на борту двигаться быстрей, чем на половине крейсерской скорости, было небезопасно даже для мощного хоречьего бурунолома.
Когда мама перевернула последнюю страницу — ту, где маленькая Хорьчиха Анджела на рисунке целовала капитана Терри, — Бетани смахнула слезинку. Ее переполняло восхищение перед отважными хорьками из Спасательной службы.
Мама закрыла книгу, и в спальне воцарилась тишина. Мама поднялась, подошла к гамаку и подоткнула одеяла.
— Спокойной ночи, мои крошки. Бетани глубоко вздохнула.
— Как ты думаешь, мама… Как ты думаешь, я когда-нибудь смогу стать спасательницей?
Катринка обернулась. «Ох, старшенькая моя, — подумала она. — Вся в отца».
— Ты сможешь стать, кем захочешь, Бета-Никка, — сказала она, — но только если в твоем сердце достанет любви.
И она поцеловала обоих своих хорьчат и выключила свет.
Далеко-далеко от маленького каменного домика, в котором жила Хорьчиха Катринка со своими щенками, высоко-высоко в горах, у самой крыши мира, хорьки-философы поняли то же самое и назвали это мудростью:
Счастье мы обретаем лишь тогда, когда идем за тем, что любим больше всего на свете.
Юная Хорьчиха Бетани слышала свою любимую историю еще много-много раз. Но именно в тот раз она впервые поняла, что в один прекрасный день сама взойдет капитаном на палубу спасательного катера.
ГЛАВА 2
Почти никто из людей этого не знает. Но на берегу каждого моря, рядом со зданиями береговой охраны и береговой патрульной службы той страны, которая объявила эту прибрежную полосу своей собственностью, обязательно стоит спасательная станция хорьков. Люди спасают от бурь и кораблекрушений людей. А хорьки спасают зверей- мореходов, попавших в беду.
Рядом с каждой человеческой станцией берегового патруля стоит маленькая база отважных и преданных своему делу хорьков, которые рискуют своей жизнью, чтобы спасать другие жизни. Спасательные станции хорьков — точь-в-точь такие же, как и человеческие,
