Хорьки в поднебесье

— Ох…

Она разинула ротик.

Она затаила дыхание.

И мордочка ее расплылась в улыбке.

— Дук-дук-дук! — сказала она. — Дедушка!!! Дук-дук-дук!

Она подскочила, раскинув лапы, как крылья, и принялась вприпрыжку носиться по комнате, словно котенок, играющий с бантиком на веревочке. «Дук-дук-дук-дук-дук!» — тараторила она, будто сама превратилась в крохотный вертолетик.

Скай стояла рядом с Раджем и Дафной и изумленно глядела на дочь. Столько дней Уиллоу чахла и замыкалась в себе, все дальше отдаляясь от мира! И вдруг все это кончилось — в один миг!

Но для Уиллоу никакого чуда не случилось. Дедушка не мог ее бросить. Он слишком сильно любил ее! Она всегда знала, что он вернется. Нужно только позвать его как следует.

И он вернулся — в тот самый миг, как она опустила очки на глаза. Уиллоу снова видела его милую, смешную мордочку, его маску и усы, его веселые глаза. Дедушка сидел в сверкающем золотом вертолетике. Лопасти пропеллера крутились вовсю и очень забавно дук-дукали.

— Уиллоу! — позвал он, похлопывая по свободному сиденью. — Полетаем?

Уиллоу прыгнула на сиденье и обхватила дедушку лапами.

— Дедуля! Ты вернулся!

— Глупышка! — улыбнулся Бакстер. — Я никуда и не пропадал. Я был с тобой все время — как и сейчас.

— А я не видела…

Бакстер шутливо нахмурился и передразнил ее:

— «Не видела, не видела…», а что говорило тебе сердце?

— Что дедушка меня любит! Что он меня никогда не бросит!

— Верь своему сердцу, Уиллоу. Верь своему сердцу.

И они полетели. Сверкающий винт качнулся вперед — дук-дук- дук, — и они взмыли к потолку, над диваном, мимо книжных полок и большого портрета, на котором собралось все семейство, а Уиллоу сидела у дедушки на коленях. Вверх, назад, влево, вправо… и, наконец, вертолетик завис посреди комнаты. Бакстер и Уиллоу глядели на маму, папу и бабушку, а у тех ни с того ни с сего на глаза навернулись слезы.

— Тебе еще многому надо научиться, Уиллоу-Ивушка!

— Конечно, дедушка. Я ведь буду учить других.

Бакстер пораженно уставился на нее и чуть не выпустил штурвал, но в последний момент успел-таки увернуться от люстры.

— Так ты знаешь?!

Не отрывая глаз от дочки, Скай потянулась к Дафне и обняла ее крепко-крепко.

Радж завороженно смотрел на свою малышку.

— Мама, как тебе удалось?!

— Твой отец придумал. Он нашел это в ангельском магазине.

Никто не удивился — ведь все видели, как Уиллоу чудесным образом вернулась к жизни.

Наконец Уиллоу перестала носиться кругами и остановилась посреди комнаты, уставившись сквозь очки в пустое пространство. Потом она медленно повернулась, и взгляд ее упал на взрослых, неотрывно следивших за ней глазами. Вдруг она увидела, что всех троих окутывает светящийся, серебряный с золотом, ореол. И она все поняла. Самое невозможное вдруг стало легким и простым.

Уиллоу сняла очки все тем же небрежным жестом.

— Спасибо, — проговорила она. — Спасибо вам, папа и мама. Спасибо, бабуля. Спасибо, деда.

«Не за что», — без слов ответили все четверо.

Уиллоу кивнула.

— Я — Учитель, — вымолвила она тоненьким голоском. — Могу я быть Учителем, мама?

Тишина.

— Конечно, можешь, малышка моя, — наконец ответила Скай. — Если тебя изберут, если ты будешь доброй и любящей, если ты научишься…

— Я — Учитель, — повторила Уиллоу и бросилась в свою комнату. Волчья шапка осталась валяться на полу. Больше Уиллоу не надевала ее ни разу.

Глава 10

Высоко над Манхэттеном, в своем офисе на верхнем этаже небоскреба компании «Пуш-ТВ», самый богатый в мире хорек качнулся в кресле и неторопливо развернул его, чтобы взглянуть на раскинувшийся за окном огромный мир.

— Ты никогда ни о чем таком не просил, — заметил он, пряча улыбку от старого друга. — Сколько я тебя помню, Строуб, ты вообще никогда ни о чем не просил. Пилот сидел напротив, любуясь той же панорамой за окнами и кончиками ушей Стилтона, торчавшими над спинкой кресла.

— Неправда. Я все время просил. Просил самые лучшие самолеты, самых лучших пилотов, самых лучших механиков…

— Это не просьбы, это твоя работа. Моя жизнь, жизнь каждого хорька, ступающего на борт самолета «Пуш-ТВ», — в твоих лапах. Мне и самому нужно все лучшее.

Так же медленно Стилтон развернулся обратно.

Строуб спокойно выдержал его пристальный взгляд.

— Но теперь я действительно прошу. Компании нужны пилоты. Пилоты нужны всем. Более того, щенкам нужно открывать свои силы и возможности — даже если они и не станут летчиками. Бипланы — это долгосрочные инвестиции.

— «"Щенки" для щенков»… — Председатель совета директоров и главный администратор крупнейшей в мире корпорации хорьков взял авторучку и черкнул что-то на фирменном бланке. — Значит, ты предлагаешь создать по всей стране такие центры, где щенки смогут ремонтировать старые бипланы и учиться летать? И хочешь, чтобы компания поддержала это начинание? Ну а нам от этого что проку?

Строуб улыбнулся. Сколько раз он уже слышал этот вопрос!

— Что от этого проку, Стилтон? А ты представь себе: «"Щенки" для щенков: летная школа „Пуш-ТВ“».

«Пуш-ТВ» вкладывает деньги в щенков, влюбленных в небо. «Пуш-ТВ» вкладывает деньги в наше общее будущее. «Пуш-ТВ» дарит романтику полетов всем щенкам, которые иначе бы… «Пуш-ТВ» — это сама Романтика! «Пуш-ТВ» — это Приключение!

— И тогда ты будешь счастлив?

— Нет. Я уже счастлив. — Строуб коснулся лапой своего шарфа — темно-синего, с золотыми полосками. — Я прошу об этом, потому что так велит мне чувство высшей справедливости. И потому, что это поднимет компанию на небывалую высоту. Мы будем не просто говорить, что олицетворяем собою дух будущего. Мы докажем это на деле!

Маска, знакомая всем хорькам планеты, снова повернулась к Строубу, и тот с достоинством встретил пристальный взгляд этих темных глаз.