Уже седмицу они жили в хижине Ферана, неподалеку от Логова. Раны Севера зажили, и только плечо еще время от времени тревожило его, да и то несильно. Во всяком случае, Хэлдир заверил своего молодого друга, что через седмицу-другую все пройдет.
Девушка вспомнила Шадизар, где они останавливались на несколько дней, и зябко поежилась. Нет уж. Лучше сугробы до крыши, чем непрерывный колючий холодный ветер.
Ветер…
Хэлдир сказал, что скоро метель утихнет. Как только это произойдет, они вернутся в Логово. Быть может, сегодня — последний день, проведенный вне его стен. Ей припомнилось бегство из Янайдара, когда отчаяние боролось с надеждой, а жажда жизни — с готовностью в любое мгновение умереть. Словно почувствовав, о чем думает его подруга, Север обнял девушку и привлек к себе. Как всегда, немного посопротивлявшись, красавица прильнула к его плечу. За стеной полилась вода, и Соня усмехнулась: Гана теперь умывалась так часто, словно задалась целью смыть с себя кожу. Ей все кажется, что отвратительная жабья шкура до сих пор сидит на ней.
Север неожиданно заговорил:
— Помнишь, как ты расстраивалась в замке йезмитов, что не сумела вовремя помочь? Зато теперь ты спасла меня!
— Ты того стоишь,— призналась девушка, бросив на него лукавый взгляд.
— Правда?
— Честное слово! — ухмыльнулась она.
Север, смеясь, прижал ее к себе и тут же отпустил.
— Какая ты колючая… Как ежик!
Он с любовью посмотрел на подругу. Ее волосы уже начали отрастать, топорщась золотисто-рыжими колючками, которые к лету должны были превратиться в недлинные кудри.
— Не нравлюсь?
— Ты не можешь не нравиться,— улыбнулся Север.— Вот увидишь, вернемся в Логово, они там все от зависти полопаются.
— Сначала они поточат языки! — со смехом отозвалась Соня.
— А потом все захотят подстричься,— продолжил Вожак.
— Ну…— Девушка осторожно потрогала колючую голову.— Может, и не все.
— Может быть,— согласился Вожак и поцеловал ее в щеку.
Некоторое время оба молчали.
— А все-таки молодцы мы с тобой, а? — весело посмотрела на него Соня.
— Молодцы,— кивнул Север.
— Тайно пробрались в поганое гнездовье йезмитов и выкрали-таки документы!
— Раскрыли страшную тайну Уру,— рассмеявшись, подхватил Север,— и крылья ему переломали!
— Стремительные!
— Несокрушимые!
— Бесстрашные!
— Неотразимые! — продолжали они нахваливать друг друга.
— Их-хи-хи-ха-ха-ха! — донеслось из-за двери.
— Кто это там смеет смеяться?! — грозно насупилась Соня.
— Э-то мы! — отозвались Шалло и Гана, а Задира запищала, поддерживая их.
— Подождите немного! — крикнула девушка, вскакивая.
Она быстро оделась, с удивлением обнаружив, что Вожак уже успел привести себя в порядок.
— Заходите! — крикнула она, и в комнату ввалилась целая толпа, включая Хэлдира с Фераном и Вулофа с Вилвой.
— Метель стихает, — первым делом заметил старец. — Думаю, к вечеру утихнет совсем.
— Значит, утром отправляемся,— присаживаясь к столу, отозвался Вожак.— Ты успел перерисовать карты?
— Да,— кивнул старец,— но план святилища, полагаю, лучше не отдавать.
— Тебе виднее. Ты же у нас маг,— пожал плечами Север, словно это никак не касалось его.
— Что ты скажешь Разаре?
— А ничего не скажу. В конце концов, мы ведь добыли ларец и, хотя при этом едва не погибли, сберегли его и привезли. Вряд ли кто-то заподозрит нас в том, что мы доставили не все бумаги… Но ты уверен, что этот лист нельзя отдавать?
— Если подземелья Пифона сохранились,— начал Хэлдир,— и то, что мы ищем, находится в них, то, скорее всего, именно в святилище. Излишне говорить, что никто, кроме тебя, не должен попасть туда.
— Тогда и вопросов нет.
Феран молчал, молчали и волки. Только их желтые глазищи смотрели то на одного говорившего, то на другого, но, о чем думали умные звери, люди не знали. Даже вездесущие Шалло с Задирой затихли, хотя и ловили с жадностью каждое слово. Зато Хэлдир вздохнул с явным облегчением: он как будто опасался, что Север откажется утаить от колдуний Ордена один из листов, и только теперь почувствовал себя спокойнее.
— Вы не поверите, дети мои, как я рад, что все уже позади,— сказал старец с такой нежностью, что у Ганы невольно перехватило дыхание: никто и никогда не смотрел на нее так, как сейчас смотрит этот незнакомый старик. Даже люди, которых она долгое время считала своими родителями.
— А ты сомневался? — пожал плечами Север.— Справедливость восторжествовала. Вот и все.
— Только дитя ждет от жизни справедливости,— нахмурился Хэлдир, и Соня подумала, что они, похоже, уже не впервые спорят по этому поводу.
— Справедливость? — подхватила она и покачала головой.— Сомневаюсь, что она есть.
— Она есть,— убежденно кивнул Вожак.— Просто ее всегда не хватает.
— Вот и получается, что для большинства ее нет,— заключил старец, в то время как Феран только посмеивался в бороду: слишком часто в его хижине звучали такие разговоры.
— Мир несовершенен,— примирительно отозвался Вожак.
— Бесполезная идея,— нахмурилась Соня.— Мурзио она никак не помогла.
— Ничего бесполезного не бывает,— возразил Север.— Да, жрец расстался с жизнью, но он упрямо шел к смерти все последние годы, и если Митра, в которого он так свято верил, на самом деле существует, то не он ли позволил слуге своему принять смерть как подобает мужчине — на поле брани, защищая ближнего?
— Лучше бы твой Митра явил справедливость, расправившись с другим своим слугой — отцом Пайром,— огрызнулась девушка.
— Митра не мой,— пожал плечами Север.— А если ты так ничего и не поняла, то мне жаль — я зря старался!
— О чем это ты? — хмуро поинтересовалась она.
— Неужели ты так-таки ни разу и не задумалась? Ведь не в том дело, в каких богов верит человек, а в том, каков он сам!
Соня вновь нахмурилась. Ее уже не раздражало, что почти в любом споре с
