Глава 1
Возле Черного Яра бродил человек и орал:
— Эй, Кудеяр! Где ты? Я вот он!
А пуще этого чудака орал его огромный мешок. В мешке сидел боров. Не большой, не малый, а пудиков на пять.
Орали, орали, уморились.
— Кудеяр, куда же ты запропастился, садовая голова!
Тут его и спрашивают:
— Какая голова у Кудеяра?
Кто спрашивает — неизвестно. Откуда голос идет — непонятно.
Только чудак не испугался.
— Какая голова, спрашиваешь, у Кудеяра? Садовая!
— А у тебя какая?
— А у меня дубовая. Хоть у кого спроси, всякий скажет!
— А Кудеяр тебе зачем, дубовая голова?
— Матушка меня к нему послала с гостинцем!
— А для чего твоей матушке понадобился Кудеяр?
— А чтоб он мне, Васе, невесту нашел.
— Вы что, с матушкой не знаете, что Кудеяр не сводня, а разбойник?
— Разбойник так разбойник! Только он кузнецу нашему добыл жену, пусть и мне добудет. Не пропадать же!
— А какую ты службу Кудеяру собираешься служить?
— Какую прикажет.
— А что ты умеешь?
— Ничего я не умею, только я дюже сильный!
Подошел Вася к осинке, дернул — выдернул, подошел к березке, дернул — выдернул. Подошел к дубу, в затылке почесал.
— Не одолею.
Тут кусты раздвинулись, и выехал на поляну черный всадник.
— Борова зачем тащишь?
— Это гостинец! Матушка дала, чтоб мы с Кудеяром, пока невесту ищем, с голоду не пропали.
— Мудрая у тебя матушка, — улыбнулся Кудеяр и свистнул тихонько.
Вышли на поляну Аксен Лохматый и Холоп.
— Знакомьтесь, ребята, — сказал им Кудеяр, — новый наш товарищ, Вася Дубовая Голова. Подходит нам?
— Подходит! — дружно сказали разбойники и покосились на вывороченные деревья.
Жгли костер. Ели жареную печенку.
Вася Дубовая Голова по наивности своей пытал Кудеяра:
— Скажи, а в Бога ты веруешь?
— Верую, Вася.
— А говорят, будто тебе сто лет и ты Богом проклят. И не человек ты вовсе, а вражий дух.
— Дух, Вася, печенку небось не ест?
— Так-то оно так. А можно я тебя пощупаю?
— Что он, курица тебе? — взъярился Аксен. Холоп от хохота в траву повалился.
— Вот тебе моя рука, Вася. — Кудеяр подал руку разбойнику.
— Ишь какая мяконькая, легонькая! — изумился Дубовая Голова. — А говорят, у тебя народу в шайке видимо-невидимо, а где же он, народ-то?
Тут и Аксен с Холопом посмотрели на Кудеяра с интересом.
— А говорят…
— Говорят, говорят! — заорал на Васю Аксен. — Лопай печенку да помалкивай!
Кудеяр отошел от костра, чисто, но негромко свистнул. В темноте раздался веселый топот. Прибежал конь. Кудеяр оседлал его.
— Холоп, подойди ко мне! (Холоп Собакина так и не пожелал называться именем.) Пойдешь в деревню боярина Милославского Вишенки, найдешь там кузнеца Егора. К Егору придешь до зари. Спроси: «Синички для свата готовы?» Коль готовы, добудешь лошадь и привезешь пташек сюда, в Черный Яр.
— Что же это за птички?
— Те, что кровь пьют. А вы, ребята, — сказал Кудеяр Аксену и Васе, — здесь посиживайте. Людей не пугать!
Кудеяр уехал в ночь.
— И тьма ему нипочем, — сказал Вася, озираясь на громаду леса.
Спал Кудеяр на дереве. Было у него неподалеку от Черного Яра гнездышко. Коня пастись отпустил. Сам забрался на дуб, лег на сухие прошлогодние листья и, засыпая, спросил себя:
— Где же твои люди, Кудеяр?
Глава 2
Городок сладостно спал.
В тот предутренний час не только обыватели, их чада и жены посвистывали, посапывали, почмокивали, не только их скоты похрюкивали, повизгивали, но и воевода спал.
После многих бессонных ночей он спал хорошо, ибо, решившись, написал в Москву челобитную.
Дела в городе шли плохонько. Коли строили — недостраивали, коли думали — недодумывали, Богу молились — недомаливались. Чего там! С тюрьмой и то управиться не могли. Крыша в тюрьме прохудилась, а денег на починку нет. Два сторожа было. Один сбежал, другой помер. Некому тюрьму сторожить, а в ней без малого две дюжины молодцов. Целовальника для тюремного присмотра на сходе избрали курам на смех. Девяносто лет себе сказывал. Что с него спросишь?
Послал воевода челобитную в Москву, и отлегло на сердце. То сам голову ломал, теперь пусть в Москве кумекают.
Если воевода спокойно спит, то часовые и подавно. Кому надо, не будет ломиться в новые ворота. Зачем? Ведь, кроме новой стены, есть еще три стареньких, сгнивших, щербатых.
Кудеяр как раз был тем человеком, кто в новые ворота ломиться не стал.
Он шел по городу, особенно не таясь, но и не дразня судьбу. Вот он, дом воеводы. Хороший дом, каменный, дальше пустырь. В конце пустыря новехонький тын тюрьмы. Тын
