нашем доме была ставка. Стинни у нас была барон Врангель, а Валь, ты подумай, Ворошилов.
- Валь - это твой френд-альтерсекс, Стинни? - поинтересовалась Лю.
- Можно и так сказать. Но лучше азесекс.
- И он красный?
- Коммунист с 1903 года. Член Реввоенсовета 1-й Конной армии. Командующий Царицынским фронтом.
- Превосходно, барон. Как ваши успехи в Гражданской войне?
- Мы проиграли.
- Что же так?
- Это же история, Лю. Согласно учебнику мне пришлось сдать позиции Добровольческой армии на юге. Крымского белого государства не стало.
В кармане жилета у Христины зазвонил телефон. Она прервала свою лекцию и сказала в трубку:
- Христина. Привет. Конечно, помню. Перезвони, пожалуйста, после… Что?
После «что» Христина ещё раз извинилась, встала из-за стола и поднялась к себе в комнату.
- Настоящий Врангель твоя внучка, -- сказала Айра Лю, - она даже спит с телефоном.
- Смотрите, нападение на процессию беременных мужчин в Гонконге! - закричал Андерс, не отрывая взгляд от телевизора.
Лю и Айра уставились в свои экраны и обменивались репликами типа:
«Ужасно!», «Потрясающе!», «Гонконг - ведь это Китай?», «Нет, уже не Китай», «Но по сути-то Китай», «О-о! Какой кошмар!».
- Перестаньте вы ужасаться, - попросил Андерс.
- Она пинает его в живот! - воскликнула Лю.
- Куда же ещё пинать беременного человека? - цинично сказал Андерс.
- И где только их мужья и жёны?! - не унималась Айра.
- Зачем беременному мужчине жена? - спросил Андерс.
- Чтобы защищать его от фанатичек.
Картинка на мониторах сменилась, но тема беззащитного беременного мужчины ещё продолжала обсуждаться в столовой, когда вернулась Христина. Она тихо села на своё место и, казалось, не слушала разговора, пока вдруг резко не спросила:
- Так по-вашему, выходит, что если мужчина залетит, а женщина не захочет за него замуж, то она подлец?
На секунду все замолчали, а потом Андерс, ответивший за свою жизнь уже не менее чем на миллион дурацких Христининых вопросов, спокойным и лишь слегка менторским тоном сказал:
- Если женщина зачинала, а мужчина на ней не женился, он в большинстве случаев считался подлецом. Так было испокон веку, пока не появились феминистки, не произошла сексуальная революция, не прошла тотальная феминизация населения. Пока мужчины не уравнялись с женщинами социально и биологически. Сейчас существуют матери-одиночки обоих полов. И на жизнь не жалуются. А почему тебя это взволновало?
- Так просто, - неуверенно ответила Христина. А Лю авторитетно заявила:
- Женщин-подлецов не бывает!
- Бывают, - сказала Айра, - всё, что могут мужчины, могут и женщины. Равно как и наоборот.
- Кто же посмеет назвать женщину подлецом? Она же женщина, - удивилась Лю.
- Вещи надо называть своими именами, - уперлась Айра.
Андерс засмеялся. Все посмотрели на него и засмеялись тоже. Даже Христина засмеялась. Хотя на душе у неё было погано и смех получился несколько истеричный. Едва успокоившись, Айра спросила:
- По какому поводу веселимся?
- Вы так активно обсуждаете право женщин быть подлецами, как будто собираетесь включить его в Билль о правах. И как будто это вообще имеет какое-нибудь значение.
- Это имеет концептуальное значение! - заявила Айра. - Если женщина ведёт себя как подлец, то пусть она и называется подлецом.
- А не выйти замуж - это подло? - спросил Андерс.
- Для мужчины подло, для женщины - нет, - внесла ясность Лю, посмотрела на часы и сказала: «Ой!»
Все тоже посмотрели на часы и переместились на диван поскорее выпить кофе, чтобы не опоздать в театр «из-за этих подлецов».
08.03.17. 19.15
После КВНа, в котором было много красивых музыкальных номеров и несколько шуток, Христина поднялась с родственниками на Кофейную башню. Решено было провести там за коктейлями время до фейерверков. Они заняли столик у перил на балконе 3-го этажа и заказали глинтвейн. Нахохлившись, точно воробей на ветке, Христина курила, не снимая перчаток, потихоньку потягивала из бокала и смотрела на быстро вечереющий город во влажной дымке. Она мысленно возвращалась к телефонному разговору во время обеда, и настроение её портилось. Они договорились встретиться с Анно завтра, но она понятия не имела, что ему скажет. Андерс осторожно потрогал её за рукав:
- О чем задумалась?
Христина повернулась к нему. На папином лице морщинки пролегли уже у глаз и в уголках губ. Поэтому, даже когда Андерс не улыбался, его лицо хранило память об улыбке. Сказать ему? Он поймёт. Он вообще продвинутый. И довольно далеко. Иначе бы не женился на Айре. Ей было двадцать шесть, когда они встретились. Она сочиняла истории в манере Арцыбашева. Андерс тогда ещё не был модным оформителем. И случилось это не в Родинке.
Христина с грустью подумала, что нет надежды встретить, пусть даже через десять лет, мужчину, похожего на папу. Да и как его узнать? Папа, когда познакомился с мамой, был похож на обыкновенного небритого неудачника…
В кармане Христины зазвонил телефон.
- Извини, Андерс. Алло! Конечно. Я на Кофейной башне. Да. Вижу. В каком? А, да, всё, вижу. - Христина помахала рукой. - Годится. Спускаюсь.
- Господа! - громко сказала Христина, кладя трубку в карман. - Я откатываю вниз, на площадь. Закончите квасить, просигнальте. Авось я к вам причалю на фейерверки.
Христина встала и столкнулась с кудрявой блондинкой, неслышно подошедшей к их столику. «За автографом к Айре?» - подумала Христина. Как хорошо, что ей досталась папина фамилия. Если б досталась мамина, она бы чокнулась, читая её на ярких глянцевых обложках популярных изданий. Христина ловко обошла поклонницу и, не оборачиваясь, быстро сбежала по ступенькам.
Перейдя шумную площадь, освещенную праздничными гирляндами и их отражениями в лужах, отороченных несвежим, словно жёваным снегом, Христина приветствовала «своих».
