моря. Видимо, этот факт и послужил Святославу предлогом (после разгрома Хазарского каганата в 965 году) для похода на Среднюю Волгу. Тогда булгары были разбиты и даже сам Булгар взят, если верить русским летописям. На обратном пути Святослав обложил данью и вятичей. Как это ни парадоксально, но подобные походы князей не имели под собой каких- либо политических или стратегических целей. Каждый князь имел дружину, которую обязан был кормить и, естественно, следить, чтобы дружина свой хлеб отрабатывала. Поэтому именуемые летописями походы правильнее было бы называть набегами: территориальных приобретений за ними не следовало, зато существовал риск потерять последнее.
Очевидно, исходя из вполне понятного желания обезопасить свои западные рубежи, булгары подчинили себе племя буртасов (живших в междуречье Волги и Дона) и попытались взять в союзники вятичей. Такие действия не понравились следующему киевскому князю Владимиру. В 985 году «пошел Владимир на болгар в ладьях с дядей своим Добрынею, а торков (гузов) привел берегом на конях; и победил болгар».
Даже если и предположить, что в этом походе Владимир добился каких-либо военных успехов, то о его действительной победе говорить не приходится. На это указывают слишком многие факты. После «победы» Добрыня, указывая на плененных булгар, обутых в сапоги, сказал Владимиру примерно следующее: эти люди платить дань не будут, нам надо бы поискать таких, которые носят лапти. Из этого можно заключить, что вся «победа» Владимира состояла в пленении какого-нибудь передового или разведывательного отряда булгар. И действительно, сразу после слов Добрыни Владимир заключает с булгарами мир. Договор включал такую фразу:
«Тогда не будет между нами мира, когда камень станет плавать, а хмель тонуть».
Хмель у средневолжских татар и по сей день — символ дружбы. По этому договору якобы проигравшие булгары почему-то ничего Киеву не должны.
На следующий год посольство булгар привезло в Киев утвержденный эмиром текст договора и предложение принять мусульманство. Владимир ответил им исторической фразой: «На Руси есть веселье питие, не может бес того быти». К сожалению, слова его оказались пророческими.
Однако решительно не отказал, а на следующий год выбрал десять «мужи мудры и смыслены» и сказал: «Идета первые в Болгары, испытайте веры их». Послов, вероятно, принимали в Соборной мечети Биляра, которая выполняла функции зала приемов иностранных представителей. Мусульманское богослужение послам не понравилось. Возможно, они просто не разобрались в нем. Но, скорее всего, посольство состояло из варягов-христиан.
Договор 985 года, как установил немецкий историк Л. Мюллер, был скреплен династическим браком Владимира с булгарской принцессой. От этого брака киевский князь имел Бориса и Глеба — первых русских святомучеников. «Они — потомки брака, заключенного до его (Владимира) крещения с болгары-ней», — указывает летопись. «Я склонен полагать, — пишет Мюллер, — со знатной волжской булгаркой, ибо при смерти отца их в 1015 году мы застаем их князьями в удельных княжествах Ростове и Муроме, граничивших с державой волжских булгар. Брак Владимира с булгаркой мог скрепить мирный договор, заключенный в 985 году после его похода на волжских булгар».
После принятия христианства уже Владимир послал в Булгарию миссионером некоего философа Марка Македонянина. Но тот не добился ничего путного.
Впрочем, как знать. Не под его ли влиянием в 990 году к Владимиру в Киев явились четыре булгарских князя, которых он обратил в христианство. Вероятно, это были суварские князья, долее всех противившиеся централизации власти в Булгаре (вспомним, что они чеканили собственную монету). Их приход в Киев объяснялся не желанием встать в ряды воинства Христова, а внутренними распрями, надеждами при помощи русских вернуть утраченные политические позиции[73]. И действительно, в 994 и 997 годах Владимир снова ходил походами на булгар и в первом случае «победи», а во втором — «плени их». При этом мирный договор продолжал иметь силу, то есть походы Владимира были не более как демонстрацией военной мощи с целью вернуть изгнанникам их уделы и ослабить позиции булгарского эмира. Однако в этом он не преуспел.
В 1006 году мирный договор между Булгаром и Русью по инициативе булгар был возобновлен и значительно расширен. Отныне булгары получили право торговать в городах вверх по Оке и Волге, для чего им были выданы специальные печати. Это был значительный успех булгарский дипломатии, совершенно перечеркивающий всякую летописную возможность для Владимира «победи» и «плени их» десятью годами раньше. Правда, и русские купцы с печатями от своих посадников имели свободный доступ в Булгарию. Факт этот несомненен, так как при раскопках Биляра одна из таких печатей была найдена.
После этого отношения двух стран долгое время оставались дружественными, даже братскими. В 1024 году северорусские земли поразил страшный голод. Многие русские двинулись вниз по Волге, болгары дали им хлеба, с каковым они и вернулись. На протяжении всего XI века договор сохранял силу, и булгарские купцы продолжали плавать вверх по Волге и Оке. Во многих городах (особенно в Муроме) на этих путях возникали булгарские посады купцов и ремесленников. Крайним пунктом на севере было Белоозеро.
Но в начале XII века отношения ухудшились. Усилившиеся и разросшиеся княжества Владимирское и Новгородское были заинтересованы сами пользоваться волжским путем, исключив конкурентов и посредников. Уже в 1088 году, как пишет В. Татищев, «были на Волге и Оке разбои, и многих болгар торгующих пограбили и побили. Болгары же присылали к Олегу и брату его Ярославу просить на разбойников, но не по-луча управы, пришли с войском, Муром взяли и пограбили, и села сожгли». Управы они не получили, видимо потому, что многие князья имели долю в награбленном, а некоторые, может быть, даже инициировали подобные набеги.
В 1107 году булгары ходили на Суздаль, в 1152-м — на Ярославль, в 1184-м — опять на Муром, а в 1218-м — даже на Устюг. Ответно северорусские князья организовывали походы в 1120, 1164, 1172, 1183, 1205 и 1220 годах. В 1164 году был взят и сожжен Бряхимов, а в 1183 году русские дружины дошли до Биляра, но ушли не солоно хлебавши. Но чаще, как видно, булгары лишь оборонялись, будучи народом очень миролюбивым, что не сумели скрыть даже русские летописи. Во всех этих «походах» надо учесть весьма существенный факт: столкновения никогда не принимали религиозный или этнический характер, подоплека их была чисто экономическая. Если бы на месте булгар оказались киевляне, новгородцы или владимирцы, грабили бы их с не меньшим усердием.
Понятно, что в такой обстановке торговые и политические взгляды булгар обращались к южнорусским княжествам, и в Киев был проложен сухой путь, занимавший 20 дней.
Но несмотря на участившиеся военные стычки XII века культурные, и экономические обмены не прерывались и с Севером. Практически во всех крупных городах жили булгарские купцы, ремесленники и строители. Андрей Боголюбский был женат на булгарской княжне. Булгары участвовали в строительстве храма в Юрьеве Польском и храма Покрова на Нерли (сами пропорции этого храма указывают на нечто среднее между приземленным русским типом храмов и устремленным вверх минаретом). Есть сведения, что булгарские каменотесы помогали при строительстве знаменитых храмов Владимира. В 1229 году во время очередного голода на Руси булгарский эмир прислал в дар великому князю Юрию 30 насадов[74] с зерном. Тот тоже не остался в долгу: назад насады ушли не пустые.
В булгарских городах тоже жили русские купцы, ремесленники и даже священники. Было в Биляре (или Бряхимове) и православное кладбище, но пока оно археологами не обнаружено. Даже в цитадели Биляра найдены остатки ювелирной мастерской, в которой
