перечислено в законе, и пусть будет записано в новом договоре для каждого предмета пошлина его'.
Далее следовал внушительный список облагаемого товара: рабы — 12 денариев каждый, верблюжий груз — 3 денария, ослиный — 2, пурпурная шерсть — 28 денариев за руно, благовонное миро — 25 за алебастровый сосуд, елей в козьих мехах — 7, масло — 4, рыба соленая — 10 et cetera.
Но это была пошлина, которую брал город. Во второй части декрета выясняется, что еще одну пошлину брал префект Гай Лициний Муциан, причем брал не сам, а отдал на откуп некоему Алкиму с компаньоном. Эти тянули деньги за все: за прогон скота, за торговлю в городе, за груз орехов, скрупулезно отмечая каждую мелочь (даже проституток они поделили на два разряда: на тех, кто берет за соитие денарий, и на тех, кто больше, и соответственно обложили налогом).
Ознакомившись детально с этой 'поэмой справедливого вымогательства', венчающей общественно- социальную жизнь города, понимаешь, как далеки были интересы этой «вице-империи» Рима на Востоке от имперских проблем «метрополии» и в то же время как заинтересованы были пальмирцы в спокойствии. Известно ведь, воевать будут римляне, а платить за войну — купцы. И не случайно в конце II века римляне создали в Пальмире специальный полицейский магистрат — для наблюдения за настроениями горожан и проезжавших купцов. Мера вполне понятная: можно сколько угодно уповать на лояльность пальмирцев, но если чаша весов склонится к врагам, 'друзья римского народа' вряд ли пожертвуют ему последнюю рубаху, да и не последнюю тоже.
По всему образу жизни патьмирцы были типичные космополиты-коммерсанты. Многие из чисто меркантильных интересов даже брали себе вторые, римские, имена, хотя все они были симбиозом арамеев, семитов и арабов. При этом, оберегая свои богатства от черни, пальмирцы использовали именно римский опыт, постоянными подачками сдерживая возмущение нищих масс и недовольных. В Пальмире не было голодных. Для этого раздавались тессеры — своеобразные жетоны в виде монет, дававшие право владельцам участвовать в раздачах продовольствия, погребальных тризнах и свадебных пиршествах, посещать театр и пользоваться прочими УДОВОЛЬСТВИЯМИ. С помощью тессера можно было отправиться в путешествие и, предъявив его в чужом городе человеку, который считался здесь 'другом и гостем' Пальмиры, получить бесплатно еду и ночлег. В ряде случаев тессеры играли роль талисманов под покровительством того или иного божества, поэтому имена владельцев у них не римские, а местные. Из них же можно узнать наименования родов и наследственную профессию.
Многобожие пальмирцев объяснялось многонациональным населением и присутствием разноплеменных купцов. С последними боги прибывали из всех уголков Востока. Тут мирно «уживались» Атар-гатис, Иштар, Анахита, Таммуз, Аллат, Арду, Таратэ, Ману, Нэбо и сотни других. Но больше всего храмов было выстроено в честь бога Солнца (Бол, — Бел — Баал). Он имел десятки ипостасей, например, Малак-Бол — Солнце Ночи, или Махак-Бед — Посланец, или Баал-Шамен — Гром и Молния, он же Великий и Милосердный. Разобраться в пальмирском многобожии человеку не посвященному с ходу невозможно. Вполне вероятно, что и сами пальмирцы, как египтяне, не знали всех своих богов. Да у них не хватило бы ни времени, ни средств, ни физических сил почитать всех. Поэтому остановимся на главном. Это солнечная триада Бел-Бол, Иарих-Бол и Али-Бол, во многом сходная с аналогичной египетской триадой Ра-Гор-Ахт. Главный из них Бел-Бол, и ему за чертой города поставлен самый знаменитый храм Пальмиры — храм Солнца, ставший прообразом для храма в Баальбе-ке (Баальбек — букв. 'Долина Солнца'). Одновременно это и самый большой храм Пальмиры, постт Роенный во II веке.
Храм стоит на наращенном фундаменте посреди огромного двора, окруженного колоннами. Длина его 60 метров, а ширина — 31. К храму ведут три входа, украшенные порталами, которые в свою очередь украшены барельефами. На одном из них изображена жертвенная процессия: женщины, закрытые покрывалами, шествуют за верблюдами. Этот барельеф — немое доказательство того, что чадру на Востоке ввели вовсе не исламисты.
Описать весь грандиозный комплекс храма практически невозможно, это надо видеть. Скажем лишь, что по своей грандиозности его смело можно поставить в один ряд с Колизеем и что элементы греко- римского архитектурного стиля в нем мирно уживаются с восточными традициями. Например, балки перекрытий венчали острые треугольные зубцы, как в Вавилоне, а капители были сделаны из бронзы, которые сняли и переплавили мародореры-легионеры Аврелиана. Сам Аврелиан пытался воздвигнуть аналогичный храм Солнца в Риме и даже затратил на него 3 000 фунтов золота, 1800 фунтов серебра и все драгоценности пальмирской царицы.
Позднее арабы использовали руины храма в качестве опорной крепости в борьбе против крестоносцев, здание сильно пострадало, но по сравнению с другими памятниками все-таки сохранилось до наших дней в удовлетворительном состоянии.
Впрочем, и храм Солнца не самая главная достопримечательность Пальмиры: всемирную славу ей создала главная улица, начинавшаяся от Триумфальной арки, построенной около 200 года, и проходившая через весь город с юго-востока на северо-запад. Двойная Триумфальная арка стоит не поперек улицы а углом — чтобы спрямить изгиб в этом месте. Парадоксально, но тот же архитектурный прием был повторен в Северной Пальмире — Санкт-Петербурге: это арка Главного штаба.
Протяженность главной улицы 1100 метров. Она состояла из проезжей части шириной 11 метров, обрамленной во всю длину колоннами,[34] и двух крытых тротуаров шириной 6 метров. По обеим сторонам тротуара располагались мастерские ремесленников, которые одновременно были и лавками. Коринфские колонны (общее число их насчитывалось в древности не менее 1124) достигали 10 метров высотой. На-особых выступах колонн — консолях, иногда выше, иногда ниже, выставлялись скульптурные бюсты купцов, начальников караванов и лиц, оказавших городу услуги. Отличительной чертой пальмирцев можно считать ту, что бюсты они ставили друг другу, а не сами себе. Колонны центральной квадратной площади — агоры — несли около 200 скульптурных изображений. Причем существовало «местничество»: на севере колонны украшались бюстами чиновников, на юге — водителями караванов «синодиархами», на западе — военачальников, на востоке — архонтов и сенаторов. Вся знать олигархической республики, где правили 'Совет и народ' под неусыпным оком Рима, была представлена весьма наглядно. Позднее на памятных колоннах появились бюсты членов монархически правящей династии Оденатов. Они носили пышные римские титулы: 'Глава Пальмиры' ('Рас Тадмор'), консуляр Рима, вице-император Рима на Востоке, вождь Римлян на Востоке. Сами бюсты до нас дошли в единичных экземплярах,[35] но сохранились надписи, говорящие о многом:
'Статуя эта Септимия Хапрана, сына Одвната, сиятелънейшего сенатора и главы Пальмиры, которую воздвиг ему Аврелий Филин, сын Мария Филина, (который) сын Расайя, воин легиона, что стоит в Бое-ре, в его несть, в месяц Тишри, год 563''.[36]
'Статуя Септимия Одената, сиятельнейшего консуляра, господина нашего, которую воздвигло ему сообщество кузнецов, работающих по золоту и серебру, в его честь, в месяц Нисан 569'.
В период своего расцвета Пальмира была застроена роскошными общественными зданиями, портиками, храмами, частными дворцами и термами. Был в городе и театр, окруженный полукольцом (опять-таки) колонн, правда, не такой большой, как в других эллинистических городах, но зато построенный в самом центре.
С первого взгляда казалось, что город, и в первую очередь «леса» колонн, — сплошь из мрамора. Мрамор и на самом деле был, привозной — из Египта. До сих пор неизвестен путь, каким он (и гранит)
