Однако чаще всего на фресках встречается изображение леопарда или его шкуры на участнике мистерий. Культ леопарда, связанный с убийством (будь то война или охота), очень древний, причем существует до сих пор. Только мало осведомленные европейцы могли посчитать льва царем зверей. Ни лев (который, кстати говоря, вообще не охотится, пищу ему добывают львицы), ни тигр не пользуются у первобытных народов такой зловещей славой и таким уважением, как леопард. Есть огромное количество свидетельств почитания леопарда, как самого могущественного зверя, из районов Передней Азии и Африки. В Египте эпохи фараонов жрецы носили мантии из шкур леопарда. Обошедшая весь мир статуэтка Тутанхамона, стоящего на леопарде, подчеркивает власть фараона над всеми живыми существами. Леопарды считались королевскими животными в Бенине, дочери королей Восточной Африки носили леопардовую шкуру как знак отличия. Почти все аборигены Западной Африки и по сей день верят, что некоторые люди способны превращаться в леопардов. Существует даже 'общество леопардов', которое настолько засекречено, что европейцы узнали о нем всего сто лет назад. Обычный набор вещей члена секты — одежда из шкуры леопарда, нож с тремя лезвиями, формой напоминающими когти зверя, и магическая сумка борфима. В сумке постоянно лежали части человеческого тела, кровь петуха и немного риса. Для того чтобы сумка не теряла свойств охранять членов общества, ее следовало время от времени смазывать человеческой кровью и жиром. В таких случаях созывалось собрание, и посвящаемому предлагалось совершить ритуальное убийство для 'насыщения борфима'. После «насыщения» труп делился между членами общества. Предательство каралось лишением не только земной жизни, но и загробной. Этих людей (в развитии своем недалеко ушедших, а в чем-то и не дошедших, от чатал-гуюкцев) в Сьерра-Леоне начали преследовать только в 1892 году. Размах их деятельности был столь широк, что по обвинению в убийствах задержали сразу более четырехсот человек, включая племенных вождей. Пять членов общества в 1912 году повесили, остальных приговорили к тюремному заключению. Однако дело это не поправило, и через сорок лет в нигерийском округе Калабр за короткий период было найдено более восьмидесяти жертв со вспоротыми яремными венами. Около каждого изувеченного трупа находили отпечатки лап леопарда. Были назначены крупные вознаграждения, введено осадное положение, после четырех часов дня запрещено выходить из хижин, но люди-леопарды все равно настигали свои жертвы под самым носом у патрулей и даже убили одного полицейского. Находили трупы с вырезанным сердцем и легкими и со следами когтей леопардов. Особенно много было детей. Власти, не находя адекватных мер борьбы, повесили восемнадцать человек, не имея сколь-нибудь серьезных доказательств: на предательство и контакт с законом члены общества не идут. Они считают, что между каждым членом общества и настоящим леопардом существует кровная связь, и когда умирает человек-леопард, находят и мертвого леопарда. Поэтому отказываясь от совершенных ими убийств, они не столько спасают свою жизнь, сколько жизнь 'существа, которое считают своим богом.
На одной из фресок Чатал-Гуюка можно видеть двух людей (мужчину и женщину), которые полностью копируют облик леопарда. Есть и рельефное изображение двух леопардов, упирающихся головами друг в друга. Удалось установить, что эта роспись ежегодно обновлялась. В другом храме изображения зверей в верхних слоях — лимонно-желтые, с черными пятнами и зеленой мордой, а в нижних — черные на белом фоне, с красными лапами. Объяснение этому не найдено. Перед изображениями леопардов стояла каменная фигура женщины в окружении злаков. На другом рельефе изображена фигура женщины, стоящей за леопардом. Найдена и фигурка женщины с шейным платком из шкуры леопарда, восседающая на леопарде же. Но подлинной сенсацией, затмившей всех палеолитических венер сразу, стала статуэтка нагой толстой женщины, восседающей на троне, с двумя леопардами по бокам. Ее ноги упираются в черепа (вероятно, предков), между ногами видна голова нарождающегося младенца. Статуэтку эту обнаружили в силосной яме, поэтому трактуют обычно так: роженица (она же богиня плодородия), вбирая силу предков и повелевая всем сущим миром, в силу своей плодовитости должна по законам магии подобия стимулировать плодоносность растений. О том, что именно женщина играла в культуре связующую роль между окружающим миром и человеком, свидетельствуют не только танцевальные картины вокруг зверей, где женщины всегда находятся в центре и, следовательно, выполняют роль жриц. Об этом же говорят и находки в их могилах сельскохозяйственных орудий (мужчины себя этой работой не утруждали). Наконец, в самих храмах обнаружены только женские могилы. Из 480 захороненных тел 21 окрашено охрой, 3 тела — зеленой краской, 10 — медной лазурью.
Все это недвусмысленно говорит о существовании в Чатал-Гуюке матрилинейной родовой организации.
Еще на одном рельефе из храма роль обожествленной женщины как производительницы всех благ подчеркивается еще сильнее. Здесь изображена женщина в натуральную величину, раскинувшая руки и ноги, с выступающим вперед пупком, который и поныне считается у восточных народов связующим звеном между матерью и плодом (к примеру, у курдов женщина, представшая перед мужчинами с голым животом, — опозорена навсегда). От ее влагалища спускается лента, которая соединена с тремя бычьими головами, вылепленными из глины (но с натуральными рогами) и положенными одна на другую.
Надо сказать, что жизнь женщины в условиях матриархата была гораздо тяжелее нынешней (возможно, они даже вполне сознательно отказались от главенствующей роли). Ведь помимо культовых обязанностей и занятий сельским хозяйством (и всем остальным, с ним сопряженным), домом и детьми, женщина была еще и ткачихой. Узоры текстильных изделий, изображенных на стенной росписи, и в наше время встречаются на турецких коврах. Но женщина всегда остается женщиной, даже при матриархате. Предметы, помещенные в их могилы, говорят о значительном уровне благосостояния. Здесь обнаружены сотни личных украшений: ожерелья, металлические и каменные бусы, разнообразные браслеты, костяные шпатели. Чатал-Гуюк дал нам самые ранние образцы косметики: корзиночки с румянами; обсидиановые зеркала, которые крепились в рукоятке с помощью известковой пасты; косметические лопатки и даже пудра, делавшаяся из смеси охры с жировыми веществами и помешавшаяся в изящные средиземноморские раковины.
Ну а что же мужчины Чатал-Гуюка? Только ли плясали представители (тогда слабого) пола вокруг жертвенных животных, или пробавлялись еще какими-нибудь занятиями? Дифференциация храмов позволяет предполагать, что они представляли собой 'клубы по интересам'. Рядовой чатал-гуюкец вполне мог размышлять так: 'Вчера я был в храме рожениц. Сегодня, пожалуй, заверну в храм леопардов, а завтра зайду в храм быков. Везде разные люди, везде новая пища для разговоров. Да и жрица, глядишь, даст кусок от жертвенного животного, поужинаю дважды'.
Мужчин погребали под лежанками или скамьями в жилых домах отдельно, от женщин и детей. Иногда археологам попадались только большие кости и череп, сложенные в мешок или корзину. В других случаях трупы хоронили целиком, и у некоторых сохранились даже мышцы и сухожилия. Из-за пожаров трупы обуглились, так как находились всего в двадцати сантиметрах от уровня пола. Следовательно, обитатели дома не покидали его даже после смерти. Третий тип погребений Мелаарт обнаружил в храме, который он назвал 'Храмом предков': здесь были только черепа, выставленные перед фресками или головами быков. С культом черепов, кажется, все ясно: представленная тут же фреска изображает коршунов-стервятников над обезглавленным трупом. По всей видимости, после смерти главы рода или даже вождя его тело, лишенное головы, относили за город и оставляли там до тех пор, пока птицы не обглодают, а дожди не омоют кости. Если же человек не занимал по иерархии выдающегося положения, его выдавали птицам с головой. Потом кости собирали и хоронили по месту жительства. Но почему тогда некоторых мужчин хоронили 'во плоти'?
Мелаарт попытался объяснить это так: всех умерших в течение года хоронили накануне нового, поэтому от тех, кого птицы и шакалы успели обглодать, хоронили только кости, оставшихся — целиком. Этому, однако, противоречит очень многое, и в первую очередь свидетельства античных авторов о народах,
