вдруг остановился:
— А вдруг там разбойники?
— А у нас есть что брать? Что ты недограбил, в Золотом Цветке отняли.
Насупившийся Ила не проронил больше ни слова. Несмотря на то что дымок, струящийся меж ветвей, был виден довольно хорошо, идти к нему пришлось долго. Но уже шагов через пятнадцать Кебриана начала грызть совесть. Ведь его проводник ничего у него не забирал, а он его обвинил. Вот сейчас идет, обиделся. Но ограбить-то пытался? Но не ограбил же!
Наконец Кебриан не выдержал. Резко остановился, обернулся и протянул руку:
— Извини, а? Я был неправ.
Несколько секунд полукровка молчал, а потом, широко улыбнувшись, пожал руку:
— Извиняю. Но с тебя еще три даласи.
От такой наглости онемел теперь уже Кебриан. Но ладонь почему-то выдергивать не стал. На несколько секунд придержал узкое запястье Илы и медленно кивнул:
— Договорились.
Тонкий дымок от костра вился меж деревьями. И кто только не приходил на него из чащоб. Заглядывали и лесные эльфы, и горные, пару раз судьба привела гоблинов, но сейчас Данииса меньше всего интересовали гости. Он постепенно подбрасывал в пляшущий на тонких ветвях огонь небольшие сучки и просто наслаждался возможностью побыть наедине с природой. В наше время редко представляется такой случай.
На этот раз на огонек заглянули двое: высокий крепкий юноша — то ли светлый эльф, то ли еще кто (хотя кто еще может жить на островах? Не гоблин же, в самом деле!) — и хрупкий темноволосый парнишка. Он осторожно выглядывал из-за плеча своего спутника и явно не стремился выйти вперед.
— Проходите, гостями будете, — улыбнулся Даниис.
А вот Леседи странный незнакомец не понравился с первого взгляда. Вроде и морщинистый, и волосы седые, но серые глаза кажутся молодыми и насмешливыми. От такого только и жди какой-нибудь гадости. И пусть сейчас этот нежданный первый встречный спокойно сидит на земле, скрестив ноги, но кто его знает?
— А он их не съест? — опасливо поинтересовалась она у мужа. — Что это они вдруг так ему навстречу пошли? Мало ли кто по лесу гуляет.
— Не бойтесь, не съем, — словно услышав ее слова, ухмыльнулся старик, не глядя в сторону Леседи и Джейса.
Девушка испуганно ойкнула и вцепилась мужу в руку:
— Он нас точно не видит?
— Не должен, — пожал плечами магистр Крау. Но в его руке, на всякий случай, появилась тонкая трость, залитая для тяжести свинцом. И жену он, опять же на всякий случай, отодвинул за спину.
— Здравствуйте, — осторожно начал Кебриан. О чем разговаривать, он представлял с трудом, но решил, что вежливость в любом случае не помешает.
— И тебе того же, — кивнул сидящий.
Ила молчал, не отводя зачарованного взгляда от морщин, испещривших лицо их собеседника. Раньше он не видел никого подобного.
Нить разговора порвалась, толком не заплетясь. Надо было попытаться подойти с другой стороны.
— Меня зовут Кебриан.
— Ила! — выглянул из-за его спины темный эльф-полукровка.
Странный мужчина кивнул:
— Даниис Кроссарт.
Кебриану это имя ничего не говорило, а вот Ила задумчиво прищурился:
— Кроссарт? Кро… Это же не эльфийская фамилия?
— Я — тренти, — кивнул старик.
Теперь глаза Илы приняли форму почти идеальных кругов:
— Тренти? А я о вас только в легендах слышал! А это правда, что вы — маги? И что вы умеете под дождем сухими оставаться? И повторять речи, что произносятся за много миль от вас? И…
— Ложь, — отмахнулся Кроссарт, бережно поправляя на груди длинное, несколько раз обмотанное вокруг шеи ожерелье из сушеных поганок — Чего только не напридумывают. Ну какие из тренти маги?
То, что герцог Шиамши встречает закат вне стен дворца, знали практически все. Но мало кто мог похвастаться тем, что ему известно, где заканчивается вечерняя прогулка правителя темных эльфов.
Дорога, усыпанная белоснежным песком, довела до невысокого холма, огороженного низким забором, вильнула меж потрескавшихся от времени столбиков. Герцог уверенно свернул с нее и направился к вершине. Легкий ветерок перебирал серебристые, похожие на чуть изогнутые клинки листья одиноких риамов — эти деревья часто высаживали в подобных местах. То там, то здесь стояли статуи в человеческий рост. Были изображены мужчины и женщины, дети и взрослые… Большей частью — темные эльфы.
На вершине герцог остановился подле парной статуи, изображавшей взявшихся за руки мужчину и женщину. Мужчина чем-то походил на самого герцога, а женщина, увы, вообще не могла похвастаться принадлежностью к эльфийской расе.
Герцог медленно кивнул мужской статуе и тихо обронил:
— Прости, Криштоф, я опять не к тебе. — Взор его был обращен на женщину: — Здравствуй, Тирми. — Крыса, сидевшая на его плече, недовольно дернула хвостом и ткнулась носом в шею.
Он вздохнул, опустился на землю подле статуй и оперся спиною на одну из них. Не глядя, ударил ладонью по дну принесенной бутыли, выбивая пробку, отхлебнул — почему-то сегодня на душе было тошно как никогда — и чуть слышно заговорил:
— Прости, Тирми, я не уследил за твоей дочерью. Но что поделаешь, если она так похожа на тебя? А она опять сбежала, — грустный смешок, — она так похожа на тебя. У нее твоя улыбка, твои глаза. Но ведь я сам во всем виноват. Криштоф начхал на то, что ты не эльфийка, а я покорился воле отца. Глупо, правда? Может, если бы я не отказался двадцать лет назад от этого брака, сейчас бы все было иначе?
Статуи хранили молчание. Впрочем, здесь, среди могил, эльф и не ожидал услышать никакого ответа. Пожалуй, он и сам не мог сказать, что заставляет его день за днем приходить сюда и пытаться выговориться. Сказать мертвецам то, что не успел, не смог сказать живым.
— Я, наверное, действительно идиот. Надо было поступить, как Криштоф. Сказать, что мне безразлично, буду ли я править Шиамши. А все, на что меня хватило, заявить отцу, что, если не женюсь на тебе, не женюсь ни на ком.
Ветер перебирал листву, а эльфу казалось, что это шепчутся духи умерших, то ли смеясь над ним, то ли жалея.
Ручной грызун, недовольно пискнув, юркнул на землю и скрылся в высокой траве.
Предложенный Тильмом план был прост до безобразия. Герцог не согласен, что Савиш
