это не твои одногруппники. У вас если и дарят оружие, то только красивое холодное. Остается у нас кто? А остается, — торжествующая девушка повысила голос до торжественного речитатива, — твой таинственный гость, Гар! Теперь осталось выяснить, где этот первак их взял, и можно докладывать начальству! А что это за пиктограммка с крестиком?
— Это активация самонаведения по ауре и ты ни слова не скажешь своему начальству, — ровно, тихим и бесцветным голосом, ответил маркиз.
— Что-о-о-о?! Самонаведение по ауре?! А как оно работает? Как заложить в амулет параметры нужной ауры? А когда ты успел их снять. И где? И как?
— Ничего закладывать не нужно, — все тем же голосом ответил Стоврус. — Навести на противника, и нажать пиктограмму — доля секунды и можно стрелять.
Силора, не замечая состояние парня, потрясенно смотрела на амулет, словно на сказочную волшебную палочку. Смешно верить, но как не верить, когда действие этой палочки с хрустальным шариком она видела собственными глазами. Причем то, что в ее амулет был вставлен хрусталь вместо рубина, как у Стовруса в день дуэли, еще больше убеждало ее в правдивости его слов. Логично перед дуэлью поменять накопитель на более мощный. И это сработало. Значит, он не разыгрывает. Это точно.
— Силора! — позвал Стоврус. — Ты слышала мои слова? Ты ничего не будешь докладывать своему начальству.
Девушка отрицательно помотала головой:
— Я обязана, Русик. Да и что в этом такого?
— Этот амулет спас мне жизнь. А, значит, и Гар. Я пообещал ему, что никому не расскажу, откуда взял амулеты.
— Так ведь ты и не сказал. Я сама догадалась. Видишь, какая я у тебя умница? — улыбнулась девушка.
Маркиз не вернул ей улыбку.
— Тем не менее, я не желаю быть источником неприятностей для друга.
— Когда это вы успели подружиться?
— Иногда для этого вовсе не требуются годы знакомства.
— Русик. Пойми и меня! Я обязана это сделать. Я клятву давала!
— Пойми и ты меня, Силора, — медленно, пристально рассматривая девушку, будто впервые увидел, заговорил Стоврус. — Я не могу привести в свой дом шпиона. Если ты сейчас расскажешь своему начальству про моего друга, то завтра ты можешь выложить ему наши семейные секреты. Это совершенно неприемлемо. В каждом роду есть тайны, о которых не ведает никто из посторонних. И речь идет совершенно не обязательно о каких-либо заговорах. Я тебя очень люблю, Силора, но тебе придется выбрать: либо я, либо твое начальство. Способна ли ты хранить тайны рода? Если да, то у нас все может получиться. Если нет…
— Но… как же мне быть?..
— Не знаю, Силора. Но я тоже не смогу так жить. Под контролем твоего начальства. Прости, мне надо отдохнуть.
Девушка со слезами на глазах тихо вышла из палаты и прикрыла за собой дверь. Ей предстояло принять очень нелегкое решение. Долг перед короной, как она его понимала, или любовь, замужество, прекрасная партия и перспективы. Что выбрать? И нельзя ли как-то совместить все это?
Глава 20
Силора вошла в палату, скорее, апартаменты, Стовруса довольно рано утром. Еще не начались утренние процедуры, и только-только закончился завтрак. Хотя маркиз ел то, что готовил его повар, и не зависел от больничной кухни, но старался все же не выбиваться из общего графика. Несмотря на немалые деньги, выплаченные им за лечение, почтительно дожидаться в сторонке, пока его милость соизволит вкусить свой завтрак или обед, дабы приступить к лекарским манипуляциям, никто здесь не собирался. У лекарей тоже все расписано, и назначенной процедуры уже мог дожидаться, например, герцог. Следовательно, будь ты трижды маркиз, но вызвать недовольство столь важной персоны — и справедливое недовольство, следует заметить — для персонала чревато крупными неприятностями, а их-то как раз почему-то никто не желает призывать на свою голову.
Вид девушки был… несколько измученный. Правда, никакого 'лихорадочного блеска глаз, выдававшего…' чего-то там, не наблюдалось, но темные круги под глазами определенно были, а походка совсем не напоминала ту, к которой привык маркиз — стремительную, энергичную и, в то же время, грациозную и плавную.
Тем не менее, она с улыбкой подошла к постели раненого, чмокнула его (всего лишь в щеку) и весело спросила:
— Как ты себя чувствуешь, милый?
Стоврус, слегка удивленный столь ранним посещением, честно ответил, что, в общем и целом, хорошо, но вставать до утреннего сеанса лечения ему категорически запрещено, поэтому хоть правила хорошего тона предписывают ему вскочить при виде дамы и облобызать ей ручку, но, к его глубочайшему сожалению, сделать он это может только в том случае, если означенная дама сама подаст ему указанный объект целования.
— Ну вот и хорошо. Еще один вопрос. Можешь ли ты сказать…м-м-м… что в данный момент находишься 'в здравом уме и трезвой памяти'?
— Могу… и скажу! Но зачем тебе, Силора? С тобой все в порядке?
— Со мной? Скорее да, чем нет.
— Но зачем эти вопросы?
— Видишь ли, милый Русик, — девушка говорила абсолютно серьезно и даже сурово, — тебе сейчас предстоит принять решение. Важное решение. Во всяком случае, для меня важное и я бы не хотела, чтобы потом говорили будто я воспользовалась моментом, когда, как пишут в романах, 'разум его был замутнен болью от ран'. Или я потом думала, что неприятное для меня решение ты принял потому, что просто был в тот момент несколько не в себе.
Маркиз насторожился и волей неволей напрягся в ожидании продолжения. Некоторое время Силора пристально вглядывалась в лицо парня, будто впервые увидела, пытаясь разглядеть в нем нечто важное для себя. То, что доселе ее не интересовало, но здесь и сейчас приобрело большое значение. Она как бы спрашивала: 'Кто ты, маркиз? Какой ты на самом деле?'.
Наконец, она нарушила молчание, но заговорила на первый взгляд совсем не о том, о чем следовало.
— Наше имение, совсем небольшое, граничит с землями князя Бахрийского и нас тоже не миновала участь лишиться довольно прибыльной его части, оставшейся в зачарованных джунглях. У нас так называют область, которая образовалась на местах магических боев. Многие поколения баронов, моих предков, бьются над тем, чтобы увеличить доход с того, что мы имеем, но не очень в этом деле преуспели. Некоторые наши соседи обогатились, занимаясь грабежом, контрабандой и продажей втридорога снаряжения охотникам за антиквариатом и монстрами, чьи ткани и некоторые части тел пользуются большим спросом у алхимиков. Мои предки воровство и обман не терпели, а грабить охотников, добывающих ценные вещи в зачарованных джунглях ценой своих жизней, считали ниже своего достоинства, предпочитая бедность 'грязному' золоту. Так что доход с арендаторов наша
