часто встречались следы обвалов. Перелезая через один из них, почувствовал запах разложения и увидел сумку в руке мертвеца. Между камней видел заваленных людей. Видимо какой-то отряд попал под камнепад, — граф в этом месте кивнул, взглянув на капитана.
— Значит, все-таки завалило барона Тобиуса?
— Я не знаю, ваша светлость, был ли это означенный барон или кто-то другой. Я нашел только сумку, а в ней известный вам документ, одежду, приправы и черствую лепешку. Лепешку сразу сгрыз, одежду надел, поскольку моя мантия пришла в полную негодность.
— Зачем же выдали себя за повара? — строго спросил граф.
— Побоялся, — повинился я, — побоялся, что примут меня за шпиона, и не разбираясь…
— Убьют, — закончил за меня капитан.
— Да. Именно так, сэр. Как здесь относятся к элморцам, я толком не знал, а постоянные пограничные конфликты, о которых много слышал, заставляли подозревать, что не очень дружелюбно.
— Ерунда, — прервал меня граф. — То, что герцог Зеелиус, якобы для короля, пытается отхватить от Элмории кусок Грассерских гор вместе с Сербано, никак не касается остального Лопера.
— Но я же этого не знал! — воскликнул я. — Поэтому, согласитесь, мои опасения были не безосновательными.
Граф, поразмыслив, нехотя кивнул.
— Да. Не зная обстановки, вполне можно было бы видеть в каждом встречном жителе нашей милой страны потенциального убийцу студента-элморца, — несколько иронично согласился он.
— Дальше встретил ваш отряд, назвался поваром и до этого разговора думал, что у меня получается, — грустно сказал я.
— Следует признать, готовите вы великолепно. Не хуже, во всяком случае, моего повара в родовом замке. Это — одно из Ваших увлечений?
— Вам может показаться это неподобающим для благородного человека, но что есть, то есть.
— Ничего позорящего честь и достоинство дворянина я в таком увлечении не вижу. Например, я знавал одного герцога, который досуг свой посвящал вышиванию крестиком. Правда, выдавать себя за кружевницу-вышивальщицу ему и в голову не приходило, да и было бы весьма затруднительно при его-то росте и ширине плеч, — язвительно высказался граф.
— Но я же рассказал вам причину такового моего поведения! — воскликнул я и привстал. — А если вы считаете мой поступок бесчестным…
— Не заводитесь, милорд. Я не имел намерения оскорблять вас, — успокаивающе поднял руки граф и пробормотал, — только дуэли сейчас и не хватает.
— Потом был бой, — сухо продолжил я свой рассказ. — Как будущий лекарь, я не мог остаться в стороне и оставить раненых без помощи.
— Я уверен, вы ведь строите планы, как вернуться на Родину, — я кивнул, соглашаясь с очевидным. — Предлагаю вам сделку, — граф снова посмотрел на меня пронизывающим взглядом, в котором я прочитал отчаянную надежду. — Скрывать не буду. Мне крайне необходимо, чтобы вы помогли мне выиграть время. Я уже почти договорился с королем о включении моей дочери в список на помощь целителя, — он с яростью стукнул кулаком по столу. — Если бы не этот трижды проклятый мятеж! Может быть через год, ну, полтора максимум, мою девочку исцелили бы полностью. А теперь снова полная неизвестность. Снова поиски знахаря, способного помочь. Уговоры, просьбы, унижения и деньги-деньги-деньги… Мне не жаль этот презренный металл, но помощи знахарей хватает на полгода, лекарей — месяцев на восемь-девять. Потом это повторяется снова. У меня больше сил нет смотреть, как она страдает. Гортус уже стар и не может воздействовать магией. Он дал эликсиры и отправил в горы, чтобы хоть как-то приостановить ее угасание, и предупредил — если в течение четырех месяцев я не найду помощи, моя девочка… — он несколько раз глубоко вздохнул и жестко спросил: — Ответьте мне честно. Вы! Сможете подарить мне полгода времени, чтобы найти другого знахаря?
— Да. Могу, — твердо пообещал я, но решил добавить туману, — мне приходилось на практике сталкиваться с подобными случаями. Но имейте в виду. Это все же риск. Моего студенческого опыта может не хватить.
— Ваше воздействие ей не навредит, если, вдруг, что-то не получится? — забеспокоился отец пациентки.
— Ни в коем случае! — заверил я его. — Самое страшное, что может произойти — это вместо полугодия мне удастся добиться отсрочки на меньшее время.
— В таком случае, я хотел бы, чтобы вы попытались. Со своей стороны, я даю вам слово — после окончания лечения дочери… и раненых стражников… выделить три десятка охраны, которая проводит вас до границы и поможет перейти ее.
Прикинув, какие еще могут быть варианты благополучного возвращения в Элморию и просто выживания здесь, сказал:
— Я согласен.
— Поклянитесь, милорд, что спасете ее, — потребовал граф.
— Клянусь, что сделаю все возможное для спасения Вашей дочери.
— Этого достаточно, — граф коротко поклонился и спросил: — Как следует обращаться к вам?
— Э-э… пусть будет Алониус. Я уже привык. Своего настоящего имени я не хотел бы раскрывать.
— Боитесь, засмеют, когда узнают о Ваших горных… «заблуждениях»? — рассмеялся граф. — Впрочем, можете не говорить — это ваше право, — он перешел на деловой тон. — Что необходимо для того, чтобы начать излечение?
— Вашей дочери все необходимые препараты я дал еще в пути. Она готова к исц… к лечению при помощи магии, — надеюсь, моей заминки не заметили. — Через два часа после обеда я хотел бы приступить. Мне необходима будет помощь двух служанок, котел горячей кипяченой воды и побольше чистой, белой, желательно крахмальной, ткани. Что касается раненых, прогноз у всех положительный, но мне понадобится еще несколько дней.
— Все будет готово к указанному вами сроку. К сожалению, я завтра с утра срочно должен выехать в родовой замок. Здесь кроме двух десятков солдат гарнизона оставляю еще один десяток охраны и всех тяжелораненых. Ориентировочно вернусь через три недели. Тогда посмотрим на ваши успехи и решим, что делать дальше, в соответствии с обстановкой, — граф коротко поклонился и показал, что больше меня не задерживает.
Я дошел уже до двери, но не сдержал любопытства и все-таки спросил.
— Ваша светлость, можно задать вопрос?
— Я вас слушаю, милорд.
— Вы не боялись…? — я немного замялся. — Что я отравлю вас? — тот улыбнулся и ответил:
— Нет, не боялся. Кроме Кримуса, за вами наблюдали еще двое. Вам бы просто не удалось добавить яд незаметно. К тому же меня с детства приучали различать на вкус, добавлен ли яд в пищу и с собой я всегда ношу амулет с универсальным противоядием.
— И еще. Если бы я не был травником, как бы вы поступили, узнав, что я дворянин и элморец?
— Оказал бы гостеприимство и отпустил на все четыре стороны, — равнодушно ответил граф.
