— даже пожурить нерадивых. А что еще сделаешь пилоту? Под арест его? Куда? За ногу приковать к собственной кровати? Летчики — народ гордый, унижений не переносят. Начнутся в личном составе разброд и шатания — все! Переформировывать придется весь отряд!
Нельзя, конечно, сказать, что ребята совсем уж халатно относятся к выполнению полетных заданий. Как ни крути, каждая секунда фиксируется, видеосъемка не прекращается в течение всего полета. Велено уничтожать живую силу врага — будь добр, уничтожай. Иначе — перевод в обслугу, и не обязательно временный…
Так что все разговоры о том, что авиация создана не для убийства, и все смешки при просмотре видеофильмов, присылаемых главным политическим управлением войск, командир обрывал сознательно и резко. Враг — есть враг. Подрывая его ресурсы здесь, они способствуют победе на других фронтах. И потому простое распугивание неких рогатых тварей, мирно пасущихся то там, то сям на бескрайних просторах тундры, не допустимо. Раз стоит задача физического истребления, значит, нужно планомерно и методично этих тварей отстреливать, как бы наивно ни пытались они защитить своих самок и детенышей, согнав их в тесную толпу и окружив обращенными к самолетам рогами. Очень удобная цель, кстати, такое стадо…
Командир взглянул на полетную карту и заложил плавный левый вираж. Ведомый синхронно повторил маневр. Молодец, лейтенант. Способный парень…
Охота велась в основном на ближних подступах к аэродрому. Успехи — налицо. Разгромлено лежбище морских млекопитающих, занимавшее несколько десятков островов северного архипелага. Прицельным бомбометанием удалось расправиться со стадом каких-то белых водоплавающих животных, пробивавшихся сквозь разводья в полярных льдах. Перестали появляться в поле зрения летчиков и огромные звери, когда по одному, а когда и парами плававшие в прибрежных водах. Обнаруживались они по фонтанам воды и пара, выдыхаемым с чудовищной силой. Справляться с ними оказалось куда как проще, чем отстреливать существ, как две капли воды похожих на увеличенных диэльцев. Морским гигантам хватало одной очереди разрывных снарядов, в то время как прытких и шерстистых тварей приходилось подолгу выслеживать.
Как ни бился командир летного подразделения, доказывая, что уничтожать этих зверей лучше с земли, а не с воздуха, силами обученных десантников, а не штурмовыми эскадрильями, толку не было. Руководство соглашалось, давало команды, спускало на места приказы, планы и разнарядки — но всякая командирская инициатива наталкивалась на глухое противодействие снизу. Диэльцы, во множестве направленные именно на север, под любыми предлогами избегали охотиться на тех, кого возомнили своими прародителями. Остальные солдаты мнение товарищей уважали (да и перечить побаивались), оттого дело не шло.
Отдуваться приходилось летчикам, выходцев с Диэля в своих подразделениях не имевших. Однако чтобы выследить и подстрелить зверя в белой шубе, приходилось порой совершать по нескольку вылетов, что не просто не рационально, думал командир эскадрильи, но и банально расточительно.
Показатели работы авиагруппы спасали другие животные. Одному звену повезло обнаружить целую стаю мелких грызунов, сплошным ковром покрывавших летнюю зелень тундры. Полчаса шесть самолетов кружили смертоносную карусель, экономно расходуя боезапас и старательно расстреливая зверьков. Потом на смену им прилетело другое звено, в спешном порядке загруженное самовоспламеняющимися составами. Черная проплешина гари еще долго не сойдет с поверхности северной земли, и за порчу среды обитания, если верхи дознаются, по головке, конечно, не погладят. Но что было делать летчикам? Сажать машины и криками пугать зверьков, пытаясь загнать их в полноводную реку? Правда, те и так направлялись в сторону реки. Значит, у них там имелось некое укрытие, либо жизненный план предусматривал переход к иному способу существования.
Командир убрал крен и немного сбросил тягу. Ветер попутный, и даже минимальная экономия топлива полезна. Сажать планирующую машину, двигатели которой встали по причине опустения баков — дело чрезвычайно неблагодарное. А они сегодня направляются максимально близко к точке невозврата: этот далекий северный остров, по данным космической разведки, есть средоточие колоний пернатых.
Кто знает эту агрессивную местную фауну? Да и против такой толпы, какой шли сжигаемые авиаторами грызуны, хоть танк двинь — опасности не избежать. Наплевав на страх смерти, зверьки накидываются на бронетехнику, забиваются во все щели, запечатывают воздухозаборники, и только и ждут, чтоб экипаж приоткрыл люки… От людей остаются голые кости — в считаные секунды.
Было такое видео, очень жуткие кадры. Колонна бронемашин шла по долине высохшей (или почти высохшей) реки походным маршем: люки нараспашку, командиры да механики при деле, остальные — кто во что горазд. Одни на броне сидят, подстелив брезенты чехлов. Другие в десантных отсеках спать пристроились: гул-де убаюкивает. Третьи со скуки по окрестным высоткам постреливают, кроша камни в пыль развлечения ради. На каждой машине видеокамеры панорамного слежения весь этот бардак записывают, да только никто ответственности не страшится. Мирная планета, пугливые животные — кого бояться? Ну, командиры и благодушествуют: солдаты шатаются недрюченные, от безделья дурью маются. Штатные инспекторы на такие видеозаписи шипят матом — дескать, убери, скотина, этот позор куда хочешь. Чтоб никто его не видел…
А не видел — вроде как и нету. Живет часть без ЧП — значит, все в ней в порядке.
И вот, на тебе: гром с ясного неба, приказ уничтожать все живое. Ну, поехали… Ехали-ехали, и на подъемчике, косогоре таком малоприметном, встретили крысиную стайку. Голов тыщ на тридцать — это потом эксперты считали, по материалам оставшихся видеозаписей. А там, может, и все пятьдесят или сто было — да какая теперь разница? Только поползли и колесные, и гусеничные машины по косогору, скользя по крысиным телам. А те не разбегаются, наоборот: прут вперед, по головам друг друга, зубы скалят, прыгают, пытаясь на борт взобраться. Стрельба, конечно, поднялась… Толку, однако же, от нее чуть, да и недолго она длилась.
Пушечные выстрелы посдували перед машинами крыс, пулеметы прорех понаделали, гранаты крысиное мясо с землей поперемешали — и тут военные действия перешли, как говорят стратеги, на территорию агрессора. Крысы во множестве стали влезать на колеса, запрыгивать в открытые люки, подниматься по обмундированию спрыгнувших на землю стрелков. Уставная позиция автоматчика, присевшего на одно колено и ведущего прицельный огонь с упора, для крыс оказалась находкой.
В общем, людей захлестнула волна серой пищащей массы. Не успели позадраиться и экипажи бронемашин. Скоро стрельба прекратилась: бой перешел в рукопашную фазу. Но и она не долго длилась… Видеокамеры поработали еще немного, а потом кабели питания лишились изоляции, и наступила полная тьма.
Длился этот фильм минут пять. Само же крысиное нашествие — от момента появления на экране первых волн серой массы и до момента выключения записи длилось, если судить по цифрам электронного отсчета времени, чуть менее получаса. Пятьдесят семь человек, из которых шестеро — сверхбыстрые диэльцы, и тринадцать единиц техники оказались уничтожены ничтожными крысами. Которых на этой планете, по убеждению некоторых ученых, сотни миллионов…
Командир прогнал врезавшуюся в память картину, бросил взгляд на высотометр: десять километров, почти ровно. Они, эти мелкие грызуны, и на севере мешают не на шутку: все, что не металл и не стекло, сгрызается и портится. Сколько с летной техникой мучились, пока не сумели огородить все пространство аэродрома мелкой сеткой, заглубленной в землю
