которой вело множество пандусов, лестниц и серпантинов. Сам холм занимала многоуровневая застройка, делящаяся на шесть или семь улиц, опоясывающих его. Иногда они пересекались аллейками с множеством скульптур и памятников. Дома, стоящие на этих улицах, были в большинстве своём многоэтажные, с вычурными разноцветными крышами. Из-за многоуровневой застройки казалось, что весь холм покрыт весёлой разноцветной черепицей, стен и окон практически не было видно.
У подножья холма располагалась основная часть города – кварталы посерее да победнее. Не кварталы бедноты, а именно кварталы победнее. Мощная трёхэтажная застройка, пересечённая широкими улицами, складские помещения, отделанные орнаментами, цеха, крыши которых покрывали барельефы. Эти окраинные кварталы выглядели богаче, чем многие центральные в послевоенных городах.
Прямо по курсу виднелся залив, в котором и располагался порт. Этот порт стал могильником кораблей, прекрасных бригантин, яхт, каравелл. Даже рыбацкие лодки выглядели грациозно, а пузатые купеческие корабли напоминали лебедей, собравшихся в стаю. Всё это теперь громоздилось грудами рассохшегося и гниющего дерева, держащегося на плаву только из-за того, что часть кораблей утонула и теперь подпирала днища других.
Но больше всего поражала глаз застройка, покрывающая вершину холма. Купеческие и графские поместья были просто дворцами. Тонкие шпили в глубине вершины, пузатые башенки ближе к краю, зубчатая стена – всё это представлялось единым целым, одним огромным замком, в котором, наверное, могли жить боги или демоны.
Даже разруха не бросалась в глаза, руины зданий и выжженные аллеи, казалось, прикрывались другими зданиями и свежей зеленью разросшихся парков.
- Нет маяка, - удивлённо сказал один из братьев с островов Щита. Второй, менее разговорчивый, закивал.
- Есть, - сказал Карпре изменившимся голосом. Голосом, полным восторга, желания и надежды. – Есть. Смотри в центр холма.
- Все и так туда смотрят, - хрипло сказал Крун.
По центру холма располагалась самая высокая башня, кажущаяся невесомой из-за своей тонкости. Её вершина немного расширялась, образуя небольшую площадку. На как раз солнце набежала небольшая тучка, и собравшиеся на палубе баркаса люди увидели слабое в свете дня мерцание.
- Иногда по ночам его и с берега видно, - заворожено поделился владелец баркаса.
- Сердце Озера там, - алчно облизнув губы, сказал Карпре. – И клянусь, я его достану. Мы просто должны его достать. Капитан, правь левее, в порту мы не встанем, напоремся ещё на какую-нибудь затонувшую посудину.
- Не учи отца… - ответил Крун, впрочем, ничуть не раздражённо. Кажется, вид Сердца Острова поглотил его полностью. Впрочем, как и других.
- Я хочу туда, - прошептал Кермег, который, казалось, забыл про свою морскую болезнь.
- Попадёшь, - восторженно пообещал прокажённый могильщик. – Попадёшь, сопляк, я тебе это обещаю.
Кермег посмотрел на Велиона. Чёрный могильщик усмехнулся и ободряюще ему кивнул. Мальчишка вновь направил свой горящий взгляд на Сердце Озера, город, где он, скорее всего, сложит голову.
- Теперь я верю, что это не обычное для легенды преувеличение, - сказал Карпре, оглядывая корабли в порту. – Что не утонул только один корабль. Иначе, как бы столь великий народ мог построить вшивый городишко, как Кремь?
- Экий ты образованный, - буркнул Хромой. – Даже чересчур, мать твою. Емонация, ксанатация, преувеличения обычные для легенды, больно мудрёные слова знаш. У нас бы за такое морду разбили, чтобы не выпендривался.
- Шесть лет в церковной приходской школе, - усмехнулся прокажённый, ничуть не испугавшись. – Мне обещали, что я стану превосходным проповедником, но найденные мною перчатки помещали сделать это. А ты, Велион, знаешь мудрёные слова?
- Может быть, - сухо отозвался Чёрный могильщик. – Уж что такое «эманация» - знаю.
- Тоже монахи воспитывали?
- Нет. – На губы Велион выползла неприятная усмешка. – Далеко не монахи. Хотя, смотря с какой стороны посмотреть.
- А кто же тогда?
- А вот это не твоё дело, проповедник.
- И всё же?
- А ну от борта, сухопузые, - прервал их Крун. – Мранти, мать твою, правь налево, там заливчик хороший есть.
- Ну вот, почти и приплыли? – подмигнул Карпре Велиону. – Разомнёмся, а, могильщик?
Велион презрительно скривил губы. Разминка обещала быть смертельно опасной. Но от этого только интересней.
Черноволосый могильщик спрыгнул с баркаса, его сапоги по щиколотки погрузились в воду. Карпре, соскочивший с борта следом, весело произнёс:
- Берег черепов.
- Угу, - буркнул Велион, оглядываясь.
Действительно «берег черепов», по-другому не скажешь. Песчаный откос, ведущий к воде, был усыпан костями. Кости покрывали даже дно залива, видимо, менее подверженное приливам, чем морское.
- О, боже, - прошептал Кермег. – Что здесь произошло?
- Как и везде – резня, - усмехнулся Карпре. – Ничего, насмотришься ещё в других могильниках.
- Одежды нет, - встрял Хромой. – Ни обрывков одежды, ни доспехов, ни оружия. Такое ощущение, что их сюда привели голыми.
- И казнили, - докончил Велион. – Скорее всего. Тут мы ни хрена не найдём, надо идти в город.
- Конечно, в город, - скривился прокажённый. – Сердце Озера ждёт нас именно там.
- Я бы не советовал, - игнорируя Карпре, сказал черноволосый могильщик, усевшемуся на корточки и ковыряющемуся в костях Кермегу, что вызвало у парня жуткую панику. – Ничего, - усмехнулся он, - останки, кажется, чистые.
- Но ведь нельзя так, - пробормотал Кермег. – Надо их похоронить... Не хорошо ведь. Да и усопшие могут за такое проклясть...
- Похоронить? – насмешливо переспросил Карпре. – А как ты собрался идти на могильник? Как ты будешь зарабатывать деньги? Парень, у тебя вся жизнь уйдёт на то, чтобы похоронить всех погибших здесь. Впрочем, можешь оставаться здесь с рыбаками и закапывать кости сколько твоей душе угодно.
- Нет, я пойду в город.
- Так и не ной тогда. Тебе придётся работать с костями, шевелить их, разбрасывать, наступать, чёрт, даже иногда спать на этих костях, мы делали это ни раз, и никакого проклятья усопших ни на кого не пало. Я даже задницу костью как-то вытирал, лопух, видишь
