мелькавших по обочинам шоссе.
Пол беспрестанно говорил, главным образом о себе и своих делах, а Луиза постаралась забыть свое отчаяние, сосредоточившись на его словах. Постепенно она пришла к выводу, что у Пола довольно пестрый жизненный путь. Единственный ребенок, боготворимый богатыми родителями, владельцами обширного овцеводческого хозяйства на просторах сурового ландшафта Южного острова, он получил превосходное образование, хотя, как весело заметил сам, его не научили, как заработать на жизнь. Однако все это не имело значения – тогда. Позднее овцеводческое хозяйство на Южном острове было продано, и родители переехали в более теплый климат севера.
– Когда старик умер, у меня был жуткий шок! – Глаза Пола следили за дорогой. – Можете поверить? Он все спустил – потерял на фондовой бирже! Денег едва хватило на оплату долгов, и только. Полагаю, именно это вскоре и убило маму и еще переживания за меня. Зря беспокоилась. – Внезапно он снова повеселел. – Я могу позаботиться о себе! Нужна только удача, – Пол как-то странно посмотрел на Луизу, – и немного того, что она приносит. Каждый живет как может, более или менее.
«Более или менее?» – Луиза припомнила раритетный «рено», гвоздь парада автомобилей Керикери, и новую модель «ягуара», в которой путешествовала. Впрочем, такому отношению Пола к богатству и имуществу можно найти объяснение. Возможно, молодому человеку, воспитанному в богатстве без мысли о том, что когда-либо придется зарабатывать на жизнь, такие вещи казались само собой разумеющимися.
Они приближались к провинциальному городку, расположенному среди обширных пастбищ.
– Кайкохе, – сказал Пол, тормозя на главной улице с современными магазинами и зданиями. – Подождите меня, – обратился он к Луизе. – Загляну в пару магазинов. Скоро вернусь.
Пол возвратился через несколько минут с двумя большими бумажными мешками.
Постепенно широкие пастбища сменились лесистыми холмами. «Ягуар» петлял вверх по дороге, чайное дерево и папоротник на обочинах были покрыты красной пылью шоссе. Далеко внизу, в овраге, солнечный свет полировал зеленые стрелы местного льна.
Луиза была благодарна Полу за его бесконечные излияния, пусть они и отдавали самодовольством. Она слушала вполуха, как он описывает покупку и восстановление старых автомобилей, которыми увлекался, развлечения в различных провинциальных городах, гонки и шоу, сравнивает различные кабаре в городах Новой Зеландии. О своей работе на ферме Пол упоминал скупо. Но какое это имеет значение, подавленно думала Луиза, раз она избавлена от усилий поддерживать беседу, оставлена наедине со своими мыслями?
Вот не думала, грезила Луиза, что бывает такая любовь. Боль, неописуемая, непреходящая тоска. Труднее всего вынести ощущение предательства и понимание того, что для Фергуса она ничего не значит. Она глубоко и безвозвратно влюбилась, а он… Впрочем, Фергус не говорил о любви, не давал обещаний. Собственное своенравное сердце позвало ее к светлому счастью, которое, как она теперь узнала, было столь же иллюзорным, как лужи на дороге, созданные отблесками солнца на раскаленном асфальте. В памяти с мучительной ясностью вдруг возникли слова песни, которую Кери пела под рыдания своей гитары:
Они проезжали великолепные пейзажи, но Луиза не могла оценить их красоту из-за застилающей глаза пелены слез.
К счастью, Пол не обращал внимания на задумчивость своей спутницы. Или вообразил, что она тихоня, хороший слушатель, так необходимая ему благодарная аудитория.
Теперь они спускались по ущелью, прорезавшему высокие холмы, где сквозь плотный кустарник виднелись серые скалы. За поворотом им встретилось стадо домашних животных, бредущее по пыльной дороге и заросшей папоротником обочине. Погонщики на крепких пони с помощью обученных овчарок согнали скот в сторону, и «ягуар» на малой скорости прополз мимо. Потом они неслись по пустынной дороге мимо серебристого водопада, который падал дождем брызг через нависающие лапы папоротника в петлявшую далеко внизу реку.
Солнце было почти в зените, когда они свернули на проселочную дорогу среди холмов, и Пол остановился у широких ворот.
– Приехали! – Он вышел открыть ворота, затем вернулся, чтобы натянуть тяжелый провод на неказистый столб забора.
– О! – Луиза с трудом скрыла удивление, поскольку видела только холмы и расчищенные загоны с пасущимися черными бычками. – Это ферма? – неуверенно спросила она, оглядываясь в поисках помещений для дойки, стрижки и содержания овец.
Пол покачал головой:
– В этой части страны в основном разводят бычков на мясо. Хотя у меня есть несколько сот овец.
Они поехали по ухабистой дороге в сторону холма. Луизе пришлось цепляться за выступ окна, чтобы удержать равновесие, поскольку они натыкались на торчащие из земли корни деревьев и полускрытые под огромным слоем пыли валуны.
– Почти приехали, – сообщил Пол. – Сразу за пригорком! Там, – они перевалили через вершину, – мое пристанище.
Луиза глядела с крутого склона на обширные огороженные пастбища в долине. В поле зрения была только одна постройка – аккуратный деревянный дом с красной крышей за целым строем высоких сосен макрокарпа.
– Честно говоря, это просто коттедж, – сказал Пол. – Я мало здесь бываю. – Он доверительно подмигнул. – Какой смысл иметь место в сотнях миль отовсюду, на обратной стороне Луны, если нельзя делать что хочешь и когда хочешь? – заметил он с кривой усмешкой. – Черт, кто узнает, действительно ли ты здесь.
Легкая тревога проникла сквозь апатию в сознании Луизы. Она сию минуту должна узнать что-то важное для себя. Но в следующий миг она забыла вопрос.
Они промчались последние несколько футов по склону, затем выехали на участок сухой травы и поехали по двойной колее к дому.
– Готово, – сказал ей Пол, поднимаясь из автомобиля и направляясь к крошечному парадному подъезду. – Бог знает, как удалось протащить его по холмам! Прошу прощения за беспорядок, я нечасто здесь бываю. – Он распахнул дверь, и они прошли по маленькому коридору, свернув в залитую солнцем гостиную с покрытыми пылью столами и хромоногими стульями. Атмосфера дома была душная и несвежая, у закрытого окна комнаты уныло гудели мухи, и все вокруг говорило о запущенности. Мойка была завалена грязной посудой, на стульях валялись груды газет и грязной рабочей одежды, на полу, который, судя по виду, неделями не подметался, разбросаны сапоги.
– Кошмар, не так ли? – Пол смотрел на нее с обезоруживающей улыбкой маленького мальчика. – Не беспокойтесь. Я мигом! – Он собрал охапку одежды и запихал за глубокое кресло в углу комнаты. – Знаете что? – Пол многозначительно улыбнулся. – Эта свалка требует женской руки…
– Или мужской! – грустно улыбнулась в ответ Луиза, но Пол весело засмеялся и пошел за пакетами в автомобиле.
Почти мгновенно он вернулся, опустив бумажные мешки среди банок краски на столе.
– Нам нужно, – бодро заявил он, – всего лишь свободное место для пары тарелок. Дело в том, – Пол смел банки краски в беспорядочную кучу на одном конце стола, – что я как раз нашел одну старую модель, настоящую маленькую красотку! Нужно только немного приложить руки, подкрасить ступицы колес… я займусь с ней на днях. А пока разберемся с хозяйством! – Он начал разворачивать пакеты с консервами, рыбой и мясом.
