Крессида подумала, что она могла бы отдаться Трису здесь, в коридоре.
Она услышала какой-то звук, открыла глаза и прервала поцелуй. Мимо них проходила служанка со стопкой белья; она наблюдала за ними, подняв брови и улыбаясь. Когда-то Крессида была бы шокирована, но теперь она улыбнулась в ответ.
Трис посмотрел на служанку – он не улыбался, но и не был серьезен.
– Это моя герцогиня, – сказал он. – Теперь ты будешь часто видеть нас вместе.
Женщина рассмеялась и сделала книксен.
– Благослови вас Бог, сэр, – сказала она и поспешила прочь.
– Она расскажет всем, – сказала Крессида.
– Мы расскажем всем. Скоро!
Они не целовались. Они разговаривали, но это казалось чудом. Крессида стыдливо прошептала:
– Я хочу… я хочу быть ближе к тебе, Трис, ближе, чем я была
Она увидела, что ее слова поразили его. Он быстро понес ее по коридору, открыл дверь и с силой закрыл ее за собой.
Они были в его спальне.
Трис подошел к огромной кровати и опустил ее на ноги. Она немедленно повернулась так, чтобы он мог развязать ее пояс.
– На этот раз только один узел, – сказала она шепотом.
От его прикосновения по ее телу пошли волны желания, и она чувствовала, как дрожат его руки.
Узел развязался. Она повернулась и стала снимать с плеч одежду, глядя в его глаза. Он сорвал с себя куртку.
Крессида стянула через голову свое черное одеяние и отбросила его. Затем вспомнила о старой проблеме.
– Мой корсет!
Он рассмеялся, подошел к умывальнику и достал свою бритву. Она хотела протестовать, но страсть уже бушевала в ней. Крессида повернулась к нему спиной и почувствовала, как лезвие разрезает шнурки.
Она бросила корсет на черное одеяние и стянула чулки. Неловкая стыдливость накатила на нее. Его руки схватили ее сорочку и стянули через голову. Она была обнажена. Он был обнажен. Они оба сгорали от желания.
Крессида глубоко вздохнула.
– Трис, любовь моя. – Она положила руки ему на грудь, и теперь все казалось совершенно естественным… – Сделай меня своей. Сейчас…
Он подошел к кровати и стащил богатые покрывала – как и раньше, в ту первую ночь. Все чувства, которые он вызывал в ней той ночью, нахлынули на нее, и она на непослушных ногах подошла к нему. Он подхватил ее и нежно уложил на постель, затем лег рядом с ней – большой, сильный, горячий… Принадлежащий ей.
Крессида провела дрожащей рукой по его телу – от сильного бедра до широкой груди.
– Мне кажется, что я вижу все это во сне.
– Мне снилось это, – сказал он и снова поцеловал ее. Его нога накрыла ее ногу, двинулась между ее ног, пока его опытная рука ласкала ее. На этот раз она с готовностью раздвинула бедра, выгибаясь при малейшем его прикосновении, будто давно была знакома с этой игрой.
Крессида услышала его тихий смех, но это был почти стон – а затем его опытный рот приник к ее труди, и она начала срываться в пропасть.
– Трис! – закричала она, испугавшись, что он снова позволит ей падать одной. Но в этот миг его горячее тело навалилось на нее.
– Да. Да!
Она слышала себя как будто издали.
– О да…
Боль была острой и неожиданной, но сейчас она не имела значения, потому что они наконец соединились – полностью, глубоко, как две части одного целого. Никогда в жизни она не чувствовала ничего более прекрасного.
Ее сознание как будто находилось где-то далеко от ее возбужденного тела. Это не походило на прыжок с утеса в туман. Это было похоже на погружение в огонь. Ей казалось, что она становится одним целым с его силой, его жаром, его мощью.
Крессида выгнулась, крепко обняв Триса, почувствовала, как он прижался к ней, – и жгучий экстаз поглотил их.
Палец коснулся ее щеки.
– Любимая, надеюсь, это не слезы сожаления? – Он вовсе не казался неуверенным и подтвердил это своими словами: – Потому что теперь ты моя.
Открывая глаза, она понимала, что улыбается.
– А ты – мой, – сказала она, прижав его лицо к своей груди. – Мне так жаль, что я чуть было не навлекла на нас несчастье.
Он покачал головой, коснулся губами ее руки.
– Я прошу прощения за то, что моя репутация дала повод для этих сомнений.
– Но без этой репутации смог бы ты доставить мне такое удовольствие?
Он засмеялся и немного сдвинулся с нее.
– Как я уже говорил, ты в душе шалунья, Крессида Мэндевилл. – Его рука лежала на ее бедре. Сладкое обладание. – Нет, Крессида Сент-Рейвен. Я не уверен, что смогу провести еще хоть одну ночь без тебя.
Она почувствовала жар на щеках, но это был жар удовольствия. Трис Трегеллоус, чудесный герцог Сент-Рейвен, сгорал от желания к ней.
– Скоро мы соединимся навсегда, – сказала она. – Мои родители должны вот-вот отплыть. А сейчас они едут сюда. Может быть, они уже здесь.
– Отлично. – Он поднял ее подбородок, чтобы она смотрела на него. – Моя дорогая мисс Мэндевилл, вы окажете мне честь стать моей женой и герцогиней? Завтра же!
– Завтра? Неужели это можно сделать так быстро?
– Твои родители будут здесь. И если герцог не может в короткий срок добыть брачную лицензию, тогда на что он годен? Однако ты все еще не сказала «да».
Она радостно рассмеялась.
– Да, да, тысячу раз да! О Трис, я была так несчастна без тебя. Как будто я не жила!
Он сжал ее в крепком объятии.
– А я чувствую себя как человек, которого должны были повесить и внезапно помиловали. И не просто помиловали, а щедро наградили.
Трис стал целовать ее грудь с такой страстью, что она чуть было не потеряла сознание.
– Я так и не спросил тебя, – прошептал Трис, – как ты добралась сюда? На крыльях ангелов?
Она собралась с мыслями, а затем рассказала ему все.
Крессида признала, что его кузен управляет экипажем далеко не так хорошо, как он. Она знала, что они оба хотят остаться здесь, снова заняться любовью, говорить всю ночь, но…
– Трис, у тебя же гости! Ты должен вернуться.
– Не хочу. – Он был сильнее ее. – Суайнемеры здесь. Давай спрячемся.
